Александр Малышкин. Свежий взгляд на творчество писателя
В прошлом году у Малышкина был юбилей, особого внимания у общественности не вызвавший, разве что на здании Пензенской гимназии №1, где он учился, была открыта почетная доска. Этот факт, впрочем, не добавил интереса к творчеству писателя, да и какой может быть интерес, когда все ассоциации сводятся к чему-то посконно-советскому и оттого неактуальному. На той же памятной доске черным по белому выбито: классик соцреализма. Это же настоящий приговор в наше время.
И вдруг в марте этого года — афиша, сообщающая о лекции с весьма интригующим названием: «Малышкин. Подпевала партии или тонкий обличитель?». Узнав о том, что автор лекции — аспирант-филолог Алексей Иванов, молодой и весьма продвинутый парень, а также оценив очень современную, оригинальную и при этом профессиональную форму подачи материала, которую он выбрал (был снят и яркий промо-ролик, и создано целое сообщество ВКонтакте, периодически пополняющееся фотографиями, документами, историческими фактами), очень захотелось посетить эту лекцию. И знаете, получилось весьма интересное событие, а Алексей (кстати, уроженец Мокшана) — человек по-настоящему увлеченный и умеющий работать с аудиторией в который раз доказал, насколько «замыленными» могут быть воззрения и как важно не доверять «напевам Рабиновичей», а просто взять — и прочесть книги.
— Почему вы решили обратиться к творчеству Малышкина, заинтересовались его судьбой и жизнью?
— Я вообще люблю свою малую родину и очень интересуюсь ее историей, а так как сам пишу в свободное время, то и творчество известного земляка рано или поздно должно было меня «настигнуть».
В 10 классе школы (которая, кстати, носит имя Малышкина с 1999 года) на уроках литературного краеведения мы разбирали Малышкина — рассказ «Последний Барыков» и роман «Люди из захолустья». Я прочитал рассказ и пробовал взяться за указанный учителем фрагмент романа, но тогда мне это показалось тоской зелёной. Учительница просила помочь ей в организации открытого урока по Малышкину, но я тогда, возможно в силу возраста или из-за неправильной подачи совершенно не проникся им.
На первом курсе института у нас была «музейная практика», в рамках которой я готовил исследование мокшанских микротопонимов. В местной библиотеке предложили почитать Малышкина, чтобы найти там оные. Забавно, но работу по микротопонимам я сдал ещё в апреле 2010 года, а вот начал читать «Людей из захолустья» только в июле того же года — всё-таки захотелось задним числом узнать, какие микротопонимы мокшанских краёв там есть. И нашёл: Блудовка, например, или Лягушачья слобода.
Книга тогда мне показалась неплохой, но скучноватой. Но научный интерес толкал меня вперёд. Взял другой томик, почитал рассказы и вот тогда увлёкся: ранние рассказы меня по-настоящему впечатлили. А далее я начал интересоваться его творчеством, его судьбой. Взял в библиотеке монографии Хватова и Крамова, начал изучать другие материалы, делать какие-то выписки – и понял, что не могу остановиться.
На рубеже 2012-2013 годов я определился с темой будущего диплома, ну а потом уже стало ясно, что это будет также темой моей диссертации. В общем, где-то около семи лет я сознательно изучаю Малышкина, читаю о нём, собираю все его произведения, воспоминания, различные факты и т. д.
Причина проста: мой незаурядный земляк, который умел писать, получил какую-то известность и показал, каково это быть писателем из захолустья. Мне очень интересен в этом плане его опыт и судьба.
— Были ли у Малышкина периоды, когда он был очень популярным, какое произведение для него было ключевым в советское время?
— Мне кажется, это были тридцатые годы: аккурат к 1930 году у Малышкина вышел роман «Севастополь», приведший его, по сути, в Союз писателей и в когорту высокочтимых авторов. В это время он активно печатается в крупных газетах, выступает как общественник, его книги активно издаются, а сам он дружит со многими писателями. А наиболее крупные тиражи у книг Малышкина были в восьмидесятые.
— Какое произведение Малышкина именно вы считаете лучшим?
— Помимо повести «Севастополь» на мой взгляд хорош рассказ «Последний Барыков» (1913) – яркий образец прозы, сочетающей в себе густую бытопись, грубый натурализм, блоковский символизм и чуть ли не мистические представления о бытии. Несмотря на явное подражание Достоевскому, Малышкин создал свой неповторимый захолустный колорит, который делает этот рассказ запоминающимся и особенно давящим на психику.
— Чем ценно его творчество с точки зрения профессионального филолога?
— Постараюсь ответить кратко. Во-первых, Малышкин — это неоднозначное литературное явление: в его творчестве воплотились различные тенденции и влияния. В первую очередь, это Серебряный век с его символизмом и экспериментами со словом на одной чаше весов и эдакий народнический реализм. Малышкин прекрасно понимал дух народа и впитал в себя эстетику литературы последних дореволюционных лет, так что он никак не мог быть простым узколобым соцреалистом по определению.
Во-вторых, он много экспериментировал со словом, постоянно придумывал различные окказионализмы, насыщал предложение смыслом предельно. В-третьих, Малышкин использовал любопытные и нетрадиционные приёмы в своём творчестве, стремясь сделать свой слог незаурядным и свежим. Кроме того, в его творчестве есть экспериментальные произведения, которые показали, что с темой той же революции и Гражданской войны он обращался достаточно вольно, решая на этом материале вопросы экзистенциального характера.
— Вопрос, заданный в названии лекции, имеет однозначный ответ?
— У Малышкина были две ипостаси, и те, кто хотел бы его хаять, нашёл бы в его текстах множество примеров того, за что можно было бы не любить литературу той эпохи: восхваление революции, ода колхозам, слепая вера в светлое будущее, победа партии и прочее. Но есть и обратная сторона, выписанная попутно: жестокость и грязь революции, убийственные последствия коллективизации, абстрактность веры в будущее и ломка судеб под влиянием партии. Лично я считаю, что Малышкин тонкий обличитель, а не подпевала. Хватит уже всех писателей, живших в то время, награждать ярлыком «партийных подпевал».
— Может ли мокшанский музей Малышкина стать одной из точек, интересной для посещения туристами, при каких условиях?
— Музей Малышкина уже является одной из самых интересных точек для посещения в Мокшанском районе. С точки зрения аутентичности, духа эпохи, атрибутики и сохранения памяти о писателе здесь всё сделано на пятёрку с плюсом: это место приятно посещать гостям. Экскурсии и мероприятия сделаны добросовестно, сотрудники любят своих гостей и готовы визуализировать, оживить прошлое. На мой взгляд, музею не помешал бы своеобразный науч-поп в подходе, какие-то интересные и нетрадиционные аспекты, которые помогут открыть писателя по-новому. Например, в музее много говорят о ранних рассказах, но не отмечают мистическую составляющую в них. Или те же рассказы первой половины двадцатых годов, которые в музее практически не трактуются: там столько пикантных и неоднозначных моментов, которые могут быть интересны современному посетителю!
— Чем ваша лекция отличается от типичной музейной просветительской программы?
— Я делаю акцент на том, что это был яркий, оригинальный автор, воплотивший в своём творчестве различные литературные тенденции и создавший неоднозначные произведения, которые показывают его, как очень тонкого мастера слова, критически относящегося к действительности. Наверное, это черта присуща провинциальному суждению о писателях: когда у писателя складывается положительный образ, из него делают своего рода праведника, христианской любовью любящего свой народ. А я хочу, чтобы об этом писателе говорили, как о умном человеке, который показал и как критик, с которым неласково обошлась система.
— Будет ли у лекции повтор? Считаете ли вы, что у подобного формата есть перспективы?
— Да, при случае обязательно повторю ее. Мероприятия нашего литературного клуба «Ключи» находят свою публику. Уверен, что избранный нами формат нескучной подачи, отход от академизма, альтернатива привычным трактовкам и глубина анализа позволят привлечь всё больше интересных людей, которые не только захотят услышать наше мнение, но и высказать что-то, ведь прекрасно, когда писатель вызывает о себе споры — это значит, что его дело живёт.
Фото автора