Оксана Новак «Хоши». Глава 13
"Пенза-Онлайн"
"Пенза-Онлайн"

Мы продолжаем публиковать книгу талантливого автора из Санкт-Петербурга. Предыдущая глава доступна по ссылке.

— Ну про инопланетянина бред, конечно, — сказал Ромашов, строго глядя на сидящих за столом сотрудников. — Видимо, заселился к ним какой-то мошенник, возможно, гипнотизер. Парень он ловкий, прямо мистификатор мирового уровня! Кстати, мы выяснили — на стадионе на том злополучном матче он тоже присутствовал, в компании алкаша и еврея. То есть Смирнова и Кипиша. Так что фигурант причастен ко всем странным происшествиям последней недели. На чердак пока не надо соваться, не светитесь! Парень он серьезный, может быть вооружен, не шумите там! Нам бы надо из их компании языка взять. Свидетель нужен!

— Я изучил список жильцов, Пал Аркадьевич, — встрял в разговор Шароглазов. — Смирнов, Кипиш и эта Соня — явные подельники. Там еще проживает участковый Сотников, но если он до сих пор к нам не прибежал — значит, тоже вступил в преступный сговор. Так что его или его жену пока брать нецелесообразно. А вот еврейскую невесту, Ольгу Палну, можно попробовать допросить. Мы провели опросы на местности — она в последнее время и в магазине, и в аптеке выражала сильное недовольство новым жильцом. Говорила, что тот плохо влияет на жениха и представляет угрозу всем жителям города. Называла его вестником апокалипсиса. Думаю, она — слабое звено.

— Согласен, можно попробовать, — кивнул Ромашов. — Только в квартиру не лезьте! — Полковник набрал номер на телефоне: «Якушкин, слушай внимательно: дождитесь, пока из квартиры выйдет Ольга Павловна Первомайская, примите ее, только аккуратно, и ко мне! Понял?»

Тут в кабинет вбежал еще один сотрудник.

— Разрешите доложить? — начал он.

— Ну что еще, капитан? — напрягся Ромашов.

— Поступили сведения из отдела по экономическим преступлениям. Служба безопасности банка к ним обратилась, говорят, выявили аферу, но как ее провернули — ума не приложат. На банковскую карту этого Василия Смирнова была переведена астрономическая сумма — несколько сотен миллионов! Причем деньги были сняты со всех счетов банков страны, но строго по одной копейке с каждого счета!

— Вот же авантюристы! — присвистнул Ромашов. — Да, крепкие орешки засели в этой загадочной квартире... Инопланетяне, блин, —  усмехнулся он, — которые прилетели у нас деньги в банках воровать! Ладно, не таких сажали! — подвел он итог совещанию.

 

В квартире было темно и тихо. Максим пошарил рукой по стене и, нащупав выключатель, нажал на него — длинный коммунальный коридор осветился тусклым светом пыльной люстры. Прямо на него по коридору летел светло-голубой воздушный шарик, на котором были нарисованы удивленно распахнутые глаза и рот, застывший в глупой улыбке. Максиму показалась, что это кадры из какого-то глупого психоделического фильма, не хватает только унылой музыки и перекати-поле, катящихся по полу. Шарик, однако, не останавливался и целенаправленно летел прямо в лицо Максиму.

— Уйди, настырный, — отмахнулся Максим и оттолкнул его рукой.

Тут шарик моргнул глазами, скривил рот в обиженной гримасе и смачно, как верблюд, высунул толстый влажный язык и сделал Максиму: «Бл-бл-бл-бл», обдав его брызгами слюней.

Максим почувствовал, как ноги стали ватными. — И правда чертовщина! — Тут он услышал звонкие голоса за дверью слева и толкнул ее.

Перед ним открылась панорама коммунальной кухни — три газовые плиты, стоящие вдоль стены справа, кухонные шкафчики, посередине — клеенчатый стол. Но главное было не это. У окна на полу копошились двое детей лет пяти-шести. Они пускали железную дорогу, и, присмотревшись, Максим едва не лишился чувств: и паровоз, и пассажирские вагоны выглядели настоящими! И дело даже не в этом — когда поезд тормозил на полустанках, из вагонов выходили куклы, плюшевые игрушки, пластиковые пупсы и, подхватив свои чемоданы и сумки, разбегались в разные стороны. По комнате скакали игрушечные лошадки, но скакали как живые...

— Дети, — пробормотал Максим, вытирая рукавом пот со лба, — а где ваши родители?

— Они на море, — беззаботно ответила девочка, восторженно глядя на несущийся дальше поезд.

— А что же они уехали, а вас не взяли?

— Они не уехали, — пояснил мальчик и, показав рукой на комнату напротив, пояснил: — Они на море. Вон там!

Максим задом попятился из кухни и осторожно толкнул дверь в комнату напротив. Зрелище было настолько фантастическое, что он потерял дар речи и просто замер в дверном проеме.

Примерно с середины просторной комнаты ковер, лежащий на полу, обрывался, переходя в песчаный пляж. Изумрудные волны моря с тихим шорохом облизывали песок и уползали обратно. На фоне великолепного заката, расцвеченного всеми цветами радуги, на берегу моря в шезлонгах сидели двое — женщина в купальнике и мужчина в бермудах и соломенной шляпе.

— Я так тебя люблю, — ворковала женщина, прижимаясь к мужчине.

— И я тебя, — вторил тот, после чего Максим услышал звуки страстных поцелуев.

— Точно любишь? — допытывалась женщина. — И всегда будешь любить? А я вот помню, как ты на Таньку-проститутку смотрел!

Мужчина пытался возразить, но подруга его не слушала.

— И не надо мне рассказывать, я помню, помню! — обиженно говорила женщина со слезой в голосе. — Она там жопой крутила, а ты глаз не мог оторвать!

— Галя, это было восемь лет назад, зачем вспоминать? — возмущался мужчина.

— Восемь лет? — взвилась женщина. — То есть ты все это время считал? Ты все годы думал о ней и ее жопе? — Женщина театрально разрыдалась.

— О боже, Галя! — Мужчина был явно на взводе. — Да не думал я о ее жопе! Что там еще было делать, на той вечеринке? Ну плясала какая-то девка в красной юбке, ну глянул разок!

— Ты даже юбку ее помнишь, — заливалась слезами женщина. — А я думала, у нас любо-овь...

— Галя, ну конечно любовь, — примирительно говорил мужчина, пытаясь обнять ее за плечи. — А ты сама-то? Я тебя полчаса искал, а ты с Витькой на балконе курила! Вот что вы там столько времени делали?

— А я специально ушла, думала, ты меня искать буде-ешь! — с ноющей интонацией в голосе отвечала женщина. — А ты как Тонькину жопу увидал, так и про меня забы-ыл... Я там околела на балконе за полчаса, но тебе же наплевать!

— Так могла бы выйти, — резонно заметил кавалер.

— Я все поняла, ты меня никогда не люби-ил, — продолжала рыдать подруга.  — Так просто женился, Тоньке назло!

— Точно, — согласился мужчина, откидываясь в шезлонге. — Я женился и завел двоих детей исключительно чтобы отомстить Тоньке, которая наверняка не помнит, кто я такой.

— А я смотрю, тебя это расстраивает, — язвительно заметила его собеседница. — А ты ей на «Одноклассниках» напиши, может она не замужем!

— Галя, ну хватит! Я тебя люблю, тебя!

— А вот еще помнишь, в кино тогда, как ты на Катьку пялился?..

Мужчина застонал и надвинул на глаза соломенную шляпу.

Максим тихо прикрыл дверь и пошел дальше по коридору. Перед ним возникла еще одна дверь, он перекрестился и толкнул ее.

— Человек! Живой! З-заходи! — услышал Максим и увидел, что комната, скорее, напоминала винный погреб в старинном французском замке. Справа вдоль стены стояли стеллажи с пыльными бутылками, в углу ютились старые просмоленные винные бочки. У зашторенного окна стоял металлический стол с оборудованием для химических опытов, в колбах что-то бурлило и шипело. За старым винтажным столом сидел гражданин в шелковом халате с широким поясом и в разношенных тапках и дегустировал красное вино из хрустального бокала.

— Дернем? — приветливо сказал гражданин, доставая из пыльного серванта второй бокал и сделал пригласительный жест. — Амароне де ла Вальполичелла 1949 года. Говорят, это почтенное пойло уважал писатель Хемингуэй! Амароне делается из местных сортов красного винограда корвина, рондинелла и молинара, выращенного на виноградниках долины Вальполичелла, чье название переводится как «долина множества погребов». Вергилий и Плиний Старший воспевали вина Вальполичеллы, столь мощные и густые, что их можно было есть ложкой.

— Василий Николаевич, — представился «сомелье».

— Максим... Гм... Рудольфович, — представился гость, присаживаясь на стул с витыми ножками. — Интересно у вас тут, как в винном погребе.

— А это и есть винный погреб, — похвастался Василий. — Винный погреб Лувра, куда заказан вход простым смертным. Но нам с вами — можно. Вот, обратите внимание, розовая кава. — Хозяин поставил на стол пыльную изящную бутылку с вытянутым узким горлышком. — Ее обожал Дали. Он считал, что кава помогает расчистить потоки сознания и выплеснуть на полотно все буйство красок бездонной мысли художника — танцующих лангустов с кастаньетами, летающих слонов или текущее время...

— Я смотрю, вы специалист, — заметил Максим, осторожно отпивая из бокала. — Вино и правда прекрасно!

— А вот, прошу любить и жаловать, — не унимался Василий, водрузив на стол еще одну старую бутылку, перевязанную плетенной из соломы косичкой. — Жевре Шамбертен — это вино пили Наполеон, Пушкин! Данный эталон виноделия создается в Бургундии, в коммуне Кот-де-Нюи, знаменитого региона Кот-д'Ор из самого волшебного винограда сорта пино-нуар.

— Скажите, а откуда это все? — поинтересовался Максим, понимая, что о коллекции спиртного Василий может разглагольствовать очень долго.

— Так это Хоши, — пояснил хозяин, наливая еще порцию вина в глубокий винный бокал. — Обещал желания выполнить — и выполнил!

— А где он сам? — спросил Максим, понимая, что ответы на свои вопросы сможет получить только у самого загадочного Хоши, то ли ловкого иллюзиониста с неограниченными возможностями, то ли и правда инопланетянина.

— Так у Соньки, — Василий сделал неопределенный пасс руками. — Да вон ее комната, в конце коридора!

— Было приятно познакомиться, — раскланялся Максим и, несмотря на протестующие возгласы гостеприимного хозяина, который предлагал продегустировать любимое вино королевы Англии, выскользнул в коридор. В последней комнате, где, судя по всему, проживала Соня, никого не оказалось, зато из комнаты напротив раздавались звуки телевизора, по которому шло сомнительное шоу «Битва экстрасенсов», и голоса спорящих людей. Максим заглянул в щель, готовый увидеть какую угодно картину, однако, в комнате не было ничего необычного: обложившись толстыми книгами, за столом сидел уже знакомый ему еврейчик, а на диване — юная блондинка лет восемнадцати, пускающая пузыри из жевательной резинки.

— Леля, ты только послушай, это прекрасно! — Сказал еврей и зачитал по-гречески: Χωρίς τη φιλία δεν υπάρχει καμία σχέση μεταξύ των ανθρώπων δεν έχει αξία — «без дружбы никакое отношение между людьми не имеет ценности». Леля, как это верно! Мы столько лет были с тобой хорошими друзьями, в этом источник наших долгосрочных отношений!

— Фима, отстань, — вяло отбивалась блондинка. — У меня что-то в боку колет, может, мне к бабке сходить? А то врачи ничего не находят!

— Леля, — еврейчик изумленно приподнял очки, — что там у тебя может колоть? Посмотри на себя в зеркало — ты здорова, как лошадь!

— Ну конечно, — плаксиво парировала блондинка, — тебе плевать на мои болячки, а у меня колет, колет! Я вот тут в интернете нашла телефон целителя, запишусь, ежели ты дашь мне денег. Дорого берет, сволочь, наверное, хороший целитель.

— Κάνε ό, τι θέλεις — μετανοείτε ούτως ή άλλως, — продолжал читать Ефим Маркович. — Ах, Лелечка, как это верно!

— Фима, у меня талончик к урологу на три часа. И на массаж на это же время. Как ты думаешь, куда мне пойти?

— К урологу? — Жених снова окинул удивленным взглядом юную блондинку. — Леля, ты таки уверена, что тебе надо к врачу?

— Фима, ну конечно, надо, — ворчливо ответила барышня, перебирая огромную пачку рецептов. — Я к этому врачу за месяц записывалась, что же — все отменить? Хотя массаж бесплатный, по купону, тоже жалко терять... Как же мне быть?

— «Поступай как хочешь, все равно раскаешься», — перевел Ефим Маркович мудреное выражение и грустно посмотрел на юную и стройную удаляющуюся спину.

Максим едва успел спрятаться за шкаф, как мимо него проплыла знойная блондинка.

— Леля? — задумчиво прошептал он. — Кто, черт возьми, такая — Леля? Под приметы не подходит. — И стал шарить руками по темному коридору в поиске еще какой-нибудь двери.

За некоторое время до визита Макса в квартиру, Соня увидела, как Хантер, весело повизгивая и исступленно размахивая хвостом, бежал вслед за Хоши по коридору. Они приблизились к стене и внезапно исчезли, будто растворились в пространстве. Пытаясь догнать друзей, Соня пошарила рукой по старой шершавой стене, покрытой дешевыми обоями и вдруг воздух перед ней заколебался, в лицо пахнул свежий морской ветер и она провалилась куда-то, очутившись на прекрасной поляне. Девушка сделала несколько шагов — и полетела.

Розовые ручьи, голубые деревья и цветы всевозможных форм и расцветок простирались под ней, а она парила, не чувствуя собственного тела. Соня удивилась не самому факту полета, а тому, что она растворилась в воздухе, была везде — и нигде, став частью этого прекрасного места. Сверху она видела, как по оранжевой тропинке идет Хоши, а по разноцветному ковру из цветов радостно прыгает Хантер.

— Хоши-и!.. — кричала она, заливаясь смехом. — Я лечу-у!..

— Нет, Соня, ты идешь рядом со мной, — ответил Хоши, и Соня вдруг поняла, что и правда не летит, а просто идет по тропинке рядом с инопланетянином.

Чувства переполняли ее грудь, она вернулась в мир своих снов — в мир бесконечной любви, качающей ее в своих объятиях. Соня побежала по цветочному полю, ее ноги почувствовали прикосновение чего-то влажного, мягкого, нежного, чрезвычайно приятного... Она упала лицом в цветочный ковер, и тело наполнилось такой благодатью, какой она никогда в жизни не испытывала. Это было так же искренне, как детский смех или первый любовный поцелуй, так возбуждающе, как мгновение спасения от смерти или восторг женщины, впервые взявшей на руки новорожденное дитя... Впрочем, все эти объяснения, придуманные Соней, не передавали ее чувств — на Земле таких просто не существует.

— Хоши, где мы? — спросила Соня. — Это мир моих снов? Ты подарил мне мою собственную планету?

— Нет, это планета Хантера, — улыбаясь, ответил пришелец. — Это он тебе ее подарил.

— Я мечтала об этом месте, — прошептала Соня, купаясь в нежности цветов. — Это планета любви, место абсолютного счастья...

  Кто-то взял ее за руку.

— Папа! — выдохнула она и уткнулась лицом в отцовское плечо, ощутив забытый запах солярки и смазочных масел.

— Дочка моя, — отец гладил ее по голове шершавой рукой, — как же я скучал по тебе!

— Папа, ты больше не уйдешь? — спросила Соня.

— Уйду? — удивился отец. — Как я могу уйти от своей любимой девочки? Нет, милая, я всегда буду с тобой. Пойдем домой.

Соня увидела маленький домик на берегу реки и ухоженную тропинку, бегущую сквозь яркие клумбы прямо к дверям дома. Она снова стала маленькой девочкой и быстро побежала по тропинке, семеня пухлыми ножками в белых гольфиках. С разбегу вбежав в дом, Соня увидела маму, сидящую за столом с добрым улыбающимся лицом.

— Ну где же ты была, девочка моя? — всплеснула руками мама и протянула ей тарелку с лежащими на ней ароматными эклерами с коричневой помадкой.

Маленькая ухоженная гостиная стала наполняться людьми — Соня узнавала лица одноклассников, институтских друзей, его лицо — человека, когда-то разбившего ее маленькое сердце, и услышала: «Я люблю тебя, Соня… Я люблю, люблю, люблю тебя…» Голоса сливались в густой гул, воздух сгущался, как сладкая вата и вот она снова купалась в белых мягких облаках, всем существом ощущая —  люблю, люблю…

— Скажи мне, Хоши, — прошептала она, — смогу ли я остаться тут навсегда? — спросила Соня.

— Сможешь, — ответил Хоши. — Но это чужая планета, не твоя. Оставшись тут, ты умрешь для своего мира.

— Я давно мертва для своего мира, — тихо сказала Соня. — Я жива только тут. Пожалуйста, позволь мне остаться — я хочу испытывать эти чувства вечно, а  в моем мире их просто нет.

— Да, все те чувства, которыми вы, люди, так дорожите, подарили вам собаки. Это их планета, она погибла много тысяч лет назад, и когда они прилетели на Землю, то принесли эти чувства с собой. Они телепаты, правда, все меньше и меньше — постепенно их способности угасают. Но когда вы спите, они передают вам свои эмоции, учат любить. Жители этой планеты даже умирали счастливыми. Видно, когда-то ее создал добряк и отличник.

 

Макс так и не нашел других дверей. Он растерянно стоял в коридоре, не зная, что предпринять, как входная дверь вдруг заходила ходуном. За ней слышалось сопение и поскуливание, и кто-то яростно бился снаружи, явно пытаясь попасть внутрь.

«Менты, — подумал Макс. — Захотят — все равно сломают», — он медленно повернул замок и тут же был сбит с ног стаей собак, которые ворвались в квартиру. Собаки быстро обнюхали углы и рванули по коридору к дальней стене. На глазах у изумленного журналиста стена исчезла, и собаки побежали дальше, куда-то на приглушенный сиреневый свет. Их было, наверное, несколько сотен ‒ они бежали и бежали по коридору, и эта кавалькада казалась бесконечной. Наконец последний пес пронесся мимо, и Макс поспешил за ним. Он сделал шаг в световое пятно и оказался на цветочном лугу. Где-то на окраине луга был видел яркий разноцветный лес, куда и побежали собаки. Вдалеке, метрах в двухстах, Максим увидел одинокую человеческую фигуру и пошел следом. Вскоре он догнал человека — это был тот самый голубоглазый — главный подозреваемый и, как уже начал догадываться Макс, явно не житель Земли.

— Привет, — вежливо поздоровался незнакомец. — Зачем ты здесь?

— Да я... — растерялся Макс. — Зашел вот, познакомиться.

— Ты ищешь сенсацию? — спросил Хоши, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Инопланетянина?

— Ищу, — отчего-то признался Максим.

— Я Хоши, — просто сказал незнакомец и протянул руку.

Максим дотронулся до его руки и вдруг понял, что все эти поиски, расследования, вечная гонка за сенсацией — пустое. Ему стало так хорошо и спокойно, как не было, наверное, с детства, а может быть, никогда. Захотелось засмеяться и заплакать одновременно, все скрытые чувства и эмоции вдруг хлынули наружу, как хлещет кровь из разорванной аорты, и Макс стоял, оглушенный этими новыми незнакомыми ощущениями.

Из цветочного оврага вдруг вышла та самая девушка, которую Макс фотографировал на митинге. Она подошла к Максу и посмотрела на него большими сияющими глазами, отчего тот почувствовал, что душа будто отделилась от тела и поплыла в этот манящий омут ее серых глаз, совершенно не имея ни силы, ни желания сопротивляться. Они взялись за руки и полетели. А может и нет — понять, где находится тело, Максим не мог. Они будто зависли в какой-то невесомости, соединившись друг с другом, переплетясь молекулами.

— Я чувствую, как ты меня любишь, Макс, — сказала Соня.

— А я чувствую, как ты любишь меня, Соня, — ответил Максим. — Странно, я могу проникать в твои мысли и чувствовать твоим сердцем. Будто я знаю тебя всю свою жизнь. Будто я знаю тебя миллионы своих прошлых жизней. Где мы?

— Мы там, где нам хорошо, — ответила Соня и нежно поцеловала Макса. — Давай останемся тут навсегда.

— Давай, — легко согласился Макс.

Они оба чувствовали, что слова не нужны. Они были частью этого мира и частью друг друга, и говорить о чем-то банальном и человеческом не было никакого смысла. Воздушный вихрь подхватил их души и понес вверх, вызывая восторг и блаженство, унося их куда-то в космос, и последнее, что увидела Соня, бросив прощальный взгляд на цветочный луг, — как маленький человечек, одиноко бредущий по лугу, споткнулся и стал медленно оседать на тропинку.

— Я должна вернуться, — Соня мучительно пыталась вырваться из пелены засасывающего их сладкого вихря. — Там Хоши, с ним беда! Ему нужно помочь!

— Зачем? — Макс крепко обнимал Соню, не давая ей вырваться. — Выкинь из головы проблемы, нас это все больше не касается…

— Ты не понимаешь! — Соня дергалась, пытаясь вырваться из его объятий. — Там внизу мой друг! Ему плохо!

— Мы не можем спасти мир, помочь всем, — шептал Макс, не выпуская подругу из объятий. — Я так устал, Соня, давай предоставим другим людям самим решать свои проблемы, а мы просто будем счастливы

Соня понимала, что надо сделать что-то отчаянное, чтобы вырваться из воздушной воронки, у нее не было сил бороться, но зрелище распростертого тела Хоши на тропинке рвало ей сердце.

— Хантер, помоги! — закричала она что есть мочи, и в этот момент вихрь вдруг иссяк, и они с Максом рухнули на поверхность.

На тропинке перед собой она увидела инопланетянина в его первозданном виде, с синей кожей и большими раскосыми глазами. Рядом сидел Хантер и жалобно скулил, облизывая его руки.

— Хоши! — Соня кинулась к другу, упав перед ним на колени. — Что с тобой, милый? Что случилось?

Инопланетянин беспомощно лежал на траве и смотрел на Соню большими влажными глазами. Он поднял тонкую руку с длинными пальцами и дотронулся до ее лица.

— Соня, я умираю, — тихо сказал он. — Я потратил всю энергию, исполняя ваши желания.

— Так зачем же ты их исполнял?! — воскликнула Соня. — Наше главное желание — вернуть тебя на твою планету!

— Три заряда — слишком мало, — тихо пояснил пришелец. — Я устал. Я не могу больше находиться в чужом теле, оно душит меня, причиняет боль. Я не смогу собрать достаточно энергии, чтобы передать сигнал. Я не успел, Соня... Я подвел тебя... Прости.

— Нет, мы не сдадимся! — в слезах крикнула Соня. — Я не дам тебе погибнуть! Ты подарил мне целую планету — я не смогу спокойно смотреть, как ты умираешь! Макс, бери его!

Они подняли хрупкое тело Хоши и понесли его к выходу — туда, где заканчивался свет.

Источник фото: Medium.com

Похожие статьи