История Ставского
В инстаграме Пензенского Госархива появился очередной занятный пост, посвященный истории названий улиц областного центра. Возможно, он покажется интересным и нашим читателям.
С 1944 года старинная улица Малая Федоровка стала носить имя Владимира Петровича Ставского (настоящая фамилия Кирпичникова) (1900-1943) — известного советского писателя и журналиста, уроженца города Пензы.
Владимир Петрович Кирпичников родился в рабочей семье в Пензе в 7 июня 1900 года. Детские и юношеские годы его прошли на улице Пески. В 1911-1916 годах Владимир Петрович учился в реальном училище, но из-за смерти матери вынужден был оставить учёбу после окончания пяти классов и пойти работать сначала на трубочный завод, затем на писчебумажную фабрику П.В. Сергеева. Условия жизни привели юношу к революционно настроенным солдатам. Он вступает в подпольный кружок.
Во время выступления чехословацких легионеров в конце мая 1918 года в Пензе Кирпичников уже командир красногвардейского отряда из Рузаевки, который под его командованием принимал участие в вытеснении легионеров из Пензы. Во время этой операции будущий писатель получил первое ранение.
Владимир Петрович начал сотрудничал с местной газетой «Молот», публикуя свои статьи и очерки под фамилией Ставский (в честь друга, убитого во время выступления чехословацких легионеров).
Большую роль в его литературном становлении сыграло знакомство с крупным советским писателем Николаем Погодиным. В ростовский период Ставский начинает сотрудничать с РАППОМ — российской ассоциацией пролетарских писателей. Это была самая влиятельная литературная организация 20-х годов, которая была противником авангардистских экспериментов в литературе начала 20-х, придумав даже особый термин — «одемьянивание» (от псевдонима пролетарского поэта и публициста Демьяна Бедного).
Правда, призывая учится у классиков, рапповцы не забывали критиковать тех, кто традиции классиков продолжали (не только аполитичных Бориса Пастернака и Михаила Пришвина, но и более чем лояльных к советской власти Алексея Толстого и Исаака Бабеля). С 1927 года Ставский — главный редактор ростовского журнала «На подъёме». Одновременно в 1928 году занимается организацией хлебозаготовок в кубанских станицах.
В 1928 году читатели получили книгу Ставского «Станица», в 1930 г. — «Разбег», а в 1932 г. — «На гребне», в которых он воспевал борьбу классов во время коллективизации. Это были проходные вещи, но без создания таких произведений на злобу дня в то время писатели просто не имели возможности работать.
В конце 20-х годов Ставский уже в Москве в центральном аппарате РАППА. Когда Сталин принял решение объединить враждующие между собой писательские группировки в единую организацию, Ставский принял в этом самое активное участие. После смерти Максима Горького Владимир Петрович в 1936-1941 гг. состоял генеральным секретарём Союза писателей СССР (не обладая большим авторитетом, по сути был простым администратором). Время для советской литературы было сложным – ряды литераторов стремительно уменьшались в результате репрессий.
Ставского многие обвиняют в доносе на Мандельштама, который стал причиной второго ареста поэта в 1938 году. Правда критики не обращают внимание, что Ставский пишет о нарушении опальным поэтом режима ссылки (он, несмотря на запрет, часто бывал в Москве), а не создание им новых крамольных стихов. Причем его тревожит, что Мандельштам активно общается с членами Союза писателей (тревога более чем понятна в 1938 году, когда целый ряд советских писателей были репрессированы по надуманным обвинениям - М. Кольцов, И. Бабель и ряд других).
Мандельштам же в итоге получил 5 лет обычной тюрьмы за нарушения запрета приезжать в столицу, а тех, кто с ним встречался в Москве вообще не тронули (удивительная мягкость для 1938 года!).Сложно сказать прав или не прав был Ставский в этой ситуации. В реалиях того времени, если бы о поездках в Москву сообщил не Ставский, а кто-нибудь другой последствия, были бы намного страшнее...
В это период он выпускает сборник рассказов «Сильнее смерти» (1932) и пьесу «Война» (1941) посвящённые Гражданской войне. В этот же период он был главным редактором журнала «Новый мир» и «Литературной газеты», избирался депутатом Верховного Совета СССР (1937).
По настоящему известность (в качестве талантливого военного корреспондента) к Ставскому пришла во время многочисленных конфликтов конца 30-х годов, которые охватили мир накануне Второй мировой войны. С войной Владимир Петрович сталкивается еще во время командировки в 1937 году в Испанскую республику в составе советской делегации на второй международный антифашистский конгресс писателей, первые заседания которого проходили в полуразрушенном прифронтовом Мадриде. Мятежники по случаю конгресса все ночи яростно обстреливали Мадрид, и делегаты перебирались в бомбоубежище. В отличие от автора «Испанского дневника» Михаила Кольцова Ставский в Испании не мог остаться — в Союзе писателей дел хватало, но его интерес к военной журналистике уже начал проявляться.
Когда начался конфликт СССР с Японией на территории Монгольской Народной Республики в 1939 году , Ставский не раздумывая едет на Халхин-Гол.
Командующий армейской группы войск на Халхин-Голе Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» писал:
«Большую политическую работу проводила газета «Героическая красноармейская». В каждом номере она популяризировала боевые дела бойцов и командиров войск армейской группы и боевые традиции Красной Армии... Активно сотрудничали в этой газете писатели Вл. Ставский, К. Симонов, Л. Славин, Б. Лапин, З. Хацревин и вездесущие фотокорреспонденты М. Бернштейн и В. Темин. Особенно хочется сказать о Владимире Ставском. Прекрасный литератор, пропагандист, он жил с солдатами одной жизнью. Думаю, он был превосходным фронтовым корреспондентом...»
Интересные воспоминания о Ставском в Монголии, а вернее о том, как он организовал боевое крещение еще совсем молодого Константина Симонова оставил в своих воспоминаниях журналист Л. Славин:
«Пробыли они там трое суток, ночевали в окопах с бойцами, а поздно вечером, в темноте, очень глубокой в монгольских степях, вернулись в редакцию.
Зашел ко мне в юрту Симонов, запыленный, с горящими глазами, с какой-то торжественно-светлой улыбкой, а за ним следовала мощная фигура Ставского. Владимир Петрович подмигнул мне и за спиной Симонова показал большой палец. Все было ясно. Окунул он парня в огненную купель. Как я узнал позже, поэту «повезло» — он сразу же «понюхал» пороху во всех его видах. Попал под бомбежку на переправе через реку Халхин-Гол, потом его захватил минометный огонь на пути к сопке Песчаная. Не раз он слышал и свист пуль и удивлялся, увидев, как фонтанчиками вставал песок, — это шлепались рядом пули. Симонову объяснили, что этот свист уже не опасен, страшна та пуля, которую не услыхал. Он видел с НП полка и батальона, придвинутых к самому переднему краю, с близкого расстояния панораму штурма сопки Песчаная, видел цепи наших бойцов, поднявшихся в атаку.
Видел красноармейцев и командиров, раненых и убитых, с которыми вот только что дружески беседовал, видел трупы японских солдат и офицеров, словом, все то, что бывает на войне... Нет, не «сдрейфил» Симонов, с честью выдержал первое испытание под огнем. И это нас обрадовало».
Своеобразным итогом этой командировки стало для Ставского награждение орденом Красного Знамени Монгольской Народной Республики. Когда началась «незнаменитая война» с Финляндией в ноябре 1939 года, писатель опять едет на фронт, где получает тяжёлое ранение.
С началом Великой Отечественной войны Ставский вновь отправился военным корреспондентом газеты «Правда» на фронт. Работал так же, как всегда, постоянно бывая на передовой. Только за первые шесть месяцев войны «Правда» опубликовала около 50 его очерков. Именно он первый рассказал всей стране о подвиге легендарной Панфиловской дивизии во время битвы под Москвой.
В 1941 Ставский выпускает сборник очерков и рассказов «В боях за Родину», в 1942 — «На фронтах Отечественной войны», «Фронтовые записки», «В блиндаже». Летом 1943 года Владимир Петрович задумал написать книгу о женщинах на войне. С этой целью он прибыл в части 3-й ударной армии, встретиться и потолковать с девушками - снайперами, побывать вместе с ними на передовой, душой и сердцем постичь их боевые дела.
Его часто можно было видеть в расположении 21-й Гвардейской стрелковой дивизии, где находилась рота девушек - снайперов. Он часами просиживал у них в землянках, перезнакомился со всеми, стал им настоящим другом. Девушки относились к Ставскому с доверием. Много говорили о личных переживаниях на фронте, хотя и не жаловались на трудности.
Более 4-х месяцев, правда, с небольшими перерывами, пробыл Владимир Петрович в 3-й ударной армии. С присущей ему наблюдательностью подмечал и записывал всё, что считал важным, подбирал материал для своей будущей книги. И она обязательно была бы написана, не случись того рокового события В тот день Владимир Петрович в паре с Клавой Ивановой, самой удачливой в истреблении гитлеровцев - на её боевом счету было тогда уже 12 уничтоженных фашистских захватчиков, — вышел на «охоту».
— Когда замаскировались, — рассказывала позже Иванова, — Владимир Петрович попросил у меня снайперскую винтовку. Терпеливо ждал, выслеживал противника. И как только один вражеский солдат на мгновение приподнялся над бруствером окопа, выстрелил. Оккупант был уничтожен. Уже возвращаясь, Ставский решил посмотреть па подбитый фашистский танк, неподвижной громадой застывшую на нейтральной полосе, метрах в 50 — 60 от нашего переднего края. Приблизился. И тут вдруг раздалась автоматная очередь. Стрелял притаившийся за танком гитлеровец. Так оборвалась жизнь хорошего человека, писателя, депутата Верховного Совета СССР...
В тот же день была образована комиссия по организации похорон Владимира Петровича Ставского. Решили похоронить его в Великих Луках, на площади перед Домом Советов. Почтить память Владимира Петровича, проводить его в последний путь приехали писатель А.А. Фадеев, член Военного совета фронта Л.З. Мехлис, многочисленные делегации от частей и соединений 3-й ударной армии, родные и близкие покойного. А рота девушек-снайперов послала на похороны Клаву Иванову, из снайперской винтовки которой Владимир Петрович Ставский произвёл свой последний выстрел по врагу. Выступив на митинге, Клава Иванова от имени всей женской снайперской роты поклялась беспощадно мстить фашистским оккупантам за безвременную смерть писателя — борца.
В 1950 году прах писателя был перенесен на Воинское мемориальное захоронение в другом районе города Великие Луки , где по решению исполкома горсовета от 7 декабря 1952 года на его могиле установлен памятник-обелиск, его именем названа улица в заречном районе города Великие Луки.
Позднее улицы Ставского появились в Рузаевке и Ростове-на-Дону.