Призрак оппозиционной прессы гуляет по Пензе
«Never Mind the Bollocks» — единственный студийный LP группы Sex Pistols, записанный в 1977 году. «Вollocks», в частности, в переводе означает слово, за употребление производного от которого в свой адрес вице-спикер Заксобра Сергей Егоров недавно засудил неутомимого пензенского блогера Павла Арзамасцева. К Сергею Николаевичу мы еще вернемся, а само название альбома — это идиома, наиболее удачная аналогия которой в русском языке, по версии лингвистов (в нормативной лексике) — «не трепите мозги».
Это, к слову, к вопросу цензуры в богобоязненном Соединенном Королевстве. А вообще-то это пожелание хотелось адресовать коллегам, некоторые из которых сегодня если не помешались, то находятся близко к тому на почве якобы существующего в Пензе заговора оппозиции и сочувствующих ей журналистов. Кто-то развивает эту навязчивую идею давно и неинтересно, а кто-то, в преддверии грядущих выборов, подключился на днях. Вот, например, вполне здравомыслящий Влад Беляков написал по поводу нового трудоустройства Максима Денисова: «Местная оппозиция не получила подарка в виде одного из лучших журналистов-аналитиков».
Так и хочется воскликнуть: «Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!» В смысле, предъявите мне фигуру оппозиционера, ведущего в Пензе активную политическую кампанию, и его мощную медиагруппу. Только не карикатурную, за одну тысячу рублей, а настоящую, типа Александра Кислова образца 90-х, умного политика и блестящего публициста. Где он находится, этот мифический лагерь нынешней пензенской оппозиции и охраняющие его акулы пера и шакалы ротационных машин? Хотя бы намекните, чтобы на закате своих дней и загубленной карьеры я разбил рядом с ним свой скромный бивак.
Сергея Егорова мы вспомнили не случайно. Именно с его появлением в доме на пл. Ленина в конце прошлого столетия совпало подразделение местной прессы на «правильную» и «неправильную». Вот в ходе выборной кампании 1998 года, когда парочка областных газет поддержали Василия Бочкарева против действующего губернатора Анатолия Ковлягина, ни одной <…> не пришло в голову назвать эти издания оппозиционными. А уже в 1999 году пресса, которая поддержала мэра Калашникова, или в 2002-м кандидата в губернаторы Илюхина, уже характеризовалась эпитетами «продажная», «оппозиционная», «так называемая независимая» и пр.
С легкой руки это деление подхватили и сами газетчики — кое-кому даже нравилось полагать себя «независимым» журналистом «независимого» же издания. Впрочем, и сегодня на каком-нибудь очередном пресс-чаепитии в Желтом или Белом доме как расцветающим талантам не замлеть от восторга, когда Власть, по-отечески приобняв тебя за плечико, ласково попеняет: «А вот здесь, негодники, вы уж больно перегнули палочку».
Но лет пятнадцать-двадцать тому назад наличие оппозиционности в прессе было обусловлено объективно: тогда пензенцы сами выбирали власть на всех уровнях — от депутатов сельсоветов до мэров и губернатора. И тогда между штабами политиков и обслуживающей их прессой велись беспощадные информационные войны. И журналистов пинали отнюдь не ласково. А сейчас-то, сейчас! Тишь да гладь, да божья благодать. И зачем, спрашивается, лодку раскачивать, зачем напускать ненужной ряби и глубокомысленного тумана над абсолютно ровной поверхностью этой безальтернативности? Тужиться зачем?
Обладай местный политбомонд возможностью выбирать главу области из числа своей номенклатуры, то тогда да — интрига была бы налицо. Или как раньше, когда за претендентов голосовали избиратели. Тогда бы и смысл самоспровоцированных чиновных движений, и сподвижничество «правильных» журналистов с потоками сознания в их текстах были бы более-менее оправданы.
А сегодня это, как ни обидно — всего лишь сотрясание воздуха в подтверждение охрененного в собственных глазах статуса. И то дело: когда подавляющее число читателей в первую очередь интересует число откушенных человеком у человека пальцев и количество задавленных в ДТП младенцев, поневоле задумаешься, как оживить политическую составляющую жизни общества. И придумать несуществующих оппонентов, и представить себе и публике их политическую активность.
Но ведь политика, она и без них прёт, только не из воображаемых источников информации, а из каждой дыры на дороге и из-под каждого прилавка, просто многие этого стараются не замечать. И поэтому да, неосторожно прослыть оппозиционером сегодня — как два пальца об асфальт. Вот задаст вам журналист, к примеру, короткую, но чрезвычайно реальную задачку: «Сегодня литр кефира в ближайшем магазине стоит 64 рубля, а килограмм бананов — 76 рублей. Сколько стоит новая яхта главы Росснефти?», — и все: он уже записан в ряды конченых борцов с режимом, имеющих тайные сношения с Госдепом.
Но умоляю вас: наших граждан, в меру их бережливости, конечно, интересует рост цен на продукты питания, но пока не настолько, чтобы сейчас же поднимать из-за этого целую бучу. А вот журналист все, спекся, и враз лишился степени своей благонадежности. Которая, впрочем, коли задает такие вопросы, ему и до этого никуда не упиралась. И почему, собственно, она должна упираться: он что, при оккупационном режиме живет, чтобы беспрестанно демонстрировать властям свою лояльность?
Так что не надо заниматься подменой понятий и парить мозг себе и читателям. Зачем любую констатацию фактов (грубо говоря, правду), неудобно перевариваемых властью, и уж, помилуй господи, критику в ее адрес, непременно преподносить как оппозиционность прессы? Нет ее, оппозиционности, а если и была, то давно сгинула.
А если такие настроения когда-нибудь и созреют, то поверьте, случится это не благодаря деятельности воображаемого штаба оппозиции и оплаченным им публикациям. А из-за отсутствия у людей ответов на простые, но неразрешимые задачки.