На обочине в строгих костюмах. «Метод Гронхольма» хорошей зимой.
Для данного коллектива выбор пьесы, прямо скажем, неожиданный. Чаще всего «обочинцы» предлагают пьесы с формой и содержанием более свободного толка, здесь — все предельно конкретно. Настоящий психологический триллер, по мере развития сюжетной линии которого зритель может совсем недолго фантазировать о выборе направления движения. Однако автор–штурман построил маршрут заранее (и тут, главное, как мне кажется, удержаться и не прочитать пьесу заранее, и вообще воздержаться от любых спойлеров). Впрочем, пространство для раздумий все-таки предполагается, и оно неожиданно масштабно, а открывается уже по завершении пьесы, несмотря на поставленную точку.
Происходившее действо, строго говоря, — еще не спекакль, у актеров перед глазами — пачки листов с текстом, но Глеб Верещагин, Алексей Лощинин, Даниил Барченков и Марина Ливинская сделали все для того, чтобы зритель этого не ощущал. Совершенно не было ощущения набросков — играли красиво и набело. Прочитав «Метод Гронхольма», «обочинцы» словно бы перешли на какой-то новый уровень.
Режиссер и художественный руководитель «Театра на обочине» Марина Ливинская ответила на ряд вопросов и поделилась своими ощущениями момента и планами на будущее.
— Давно ли ты познакомилась с пьесой «Метод Гронхольма»?
— Сама пьеса не нова: 2003 года выпуска. Она очень много и активно играется и в мире, и в Европе, и в России, причем не только в столицах, но даже в провинции. У пьесы счастливая судьба, она и дальше будет счастливой, потому что материал очень хороший.
Она давно уже у меня в голове, давно хотели ее представить, но мы же всегда по случаю читаем. И вот сейчас в нашем коллективе завершается эпоха, как бы это сказать, «театра в театре» — большая эпоха увлечения разными психологическими штуками, психоанализом. И пьеса очень подходит к концу этой прекрасной эпохи. Выбрали ее именно исходя из своих ощущений. Мы же всегда делаем предложение зрителю, а не наоборот.
Таких пьес, как «Метод Гронхольма» мы еще вообще не читали. Это — производственное произведение, ничего похожего в нашем театре еще не было. Мы же позволяем себе всякое: до Анашевича у нас были «Одноклассники», которых мы сейчас уже будем ставить как полноценный спектакль. Осталось только дождаться разрешения по авторским правам, дальше вот Гольсеран... Сценическая импровизация — это для нас зона экспериментов, место, где мы ищем направления движения.
В театре очень часто тебе что-то может не нравиться, мне самой многое не нравится в театре, но я всегда смотрю и досматриваю, ибо обычно все-таки нахожу что-то про себя. Особенное удовольствие получаю именно тогда, когда чего-то не понимаю.
У нас это обычная история с людьми, когда они что-то отвергают, не пробуя, или составляют представление по чужим рассказам. Ты сначала съешь фуа-гра, ибо не поймешь: вкусное оно или нет, пока не попробуешь. Или вот бордо: ну очень же противное вино, но ты понимаешь это только, когда выпьешь бокал. А слушать «Зимний путь» Шуберта без подготовки — ну реально же сойти с ума можно!
— Понятно, что с краткой биографией автора может ознакомиться каждый, но что ты можешь рассказать о Гольсеране? Интересно же, какие черты, особенности автора остаются в первую очередь у режиссера в голове, что ему важно.
— Во-первых, он достаточно молодой. Живет и работает в Барселоне — культурной столице Испании, плюс Каталония, столицей которой является Барселона, — это особенная область, там даже свой язык и значительное культурное своеобразие. Весь хороший испанский театр базируется именно в Барселоне, на долю этого города приходится 10-15 крупных крутых театральных компаний. Жорди Гольсеран, таким образом, «варится» в самом вкусном театральном супе. Пьеса, я думаю, написана под воздействием всей этой атмосферы, собственно, он и известен стал именно благодаря «Методу Гронхольма». В России впервые была поставлена в Театре Наций и до сих пор идет на его сцене, кстати.
— Смотрела ли ты какие-либо постановки этой пьесы, хотя бы фрагментарно?
— Я смотрела фрагменты фильма, снятого испанцами, видела немало тизеров от разных театров, целиком — нет. История, собственно, не может выйти из комнаты, обойтись без офисного стола, это понятно, поэтому мне как режиссеру интересно поискать что-то внутри этого пространства, хотя в рамках сценической импровизации мало что можно себе позволить, но все же пытаться стоит. Дать поработать своим артистам, опять же, в таких психологичных ролях — тоже очень интересно.
— В современном мире очень быстро все устаревает. Как считаешь, периодичности, с которой вы выходите к своему зрителю, насколько хватает зрителю?
— К сожалению, наша периодичность зависит от разных банальных бытовых обстоятельств. Вот отопление, например, выключали. Очень планам помешало. Была бы наша воля, мы бы раз в две недели читали новые вещи, у нас есть что читать. В этом сезоне мы выпустим два новых спектакля: один из них уже точно состоится 18 февраля — это детский спектакль «Хозяин Семимильной горы», он очень веселый и классный. А по поводу того, насколько встрече с нами хватает нашим зрителям, — все очень разные. У нас есть зритель, который ни разу не пропустил «Итальянские сны», а спектакль этот идет, на минуточку, уже 7 лет. Чувствуется, он ему нравится, он там что-то такое для себя копает. Некоторым хватает одного посещения «Театра на обочине» — понимают: это не для них. Есть большая армия любителей именно сценических импровизаций, чувствуется, таким людям каждый раз интересно, что мы им предложим.
— Почему уже очень давно «Театр на обочине» не обращается к пьесам женского авторства?
— Как-то не складывается. У меня есть любимая женщина-автор Эльфрида Елинек, но ставить ее в Пензе я не возьмусь. Это заведомо провальный проект. Недавно познакомилась с новой хорошей пьесой драматурга Ольги Михайловой, которая никогда еще не ставилась, кто знает, может, ее прочитаем. Мужчины изначально больше пишут, так заведено в этом мире, надеюсь, что изменится с годами. Но женскую тему я ищу всегда. Сейчас мы подали заявку на постановку пьесы Котлярского «Как я стала женщиной» и на «Три высокие женщины». Все ждем разрешения, работа с авторскими правами ведь очень долгая.
— Зима в этом году многим кажется особенно тяжелой. Какой эта зима стала для «Театра на обочине»?
— Если бы не было так безумно холодно в нашем помещении, то мы бы перезимовали лучше. Но вообще зима у нас была хорошая, гораздо лучше, чем предыдущая. Мы много и активно работаем, планов громадье. Хорошая зима.
И весну встретим, надеюсь, в тонусе. Мы запускаем новый проект: весь март будут читки в рамках дней современной драматургии для подростков «Метаморфозы-teen». Будем читать пьесы о подростках, для подростков, для родителей подростков. Думаю, что это будет разноплановый проект, в котором примут участие не только наши артисты, но и приглашенные актеры, и студенты «Школы Театра на обочине».
Фото автора