«Свидание с авторской песней». «Я влюбился в проводницу…»
А мы продолжаем проект главного редактора пензенского литературного журнала «Сура», старейшего и крупнейшего знатока поэзии и авторской песни Бориса Шигина «Свидание с авторской песней».
Думаю, ни с кем из выдающихся бардов у меня не было таких тёплых, можно сказать, дружеских отношений, как с Борисом Вахнюком. Объяснение кажется простым: родство журналистских душ! Да и образование — оба получили филологическое. Правда, Вахнюк учился в МГПИ им. Ленина. Московский педагогический в шутку называли Московским Песенным институтом. Ещё бы, из его аудиторий вышли великие авторы: Юрий Визбор, Ада Якушева, Юлий Ким, Вероника Долина, Максим Кусургашев, Борис Вахнюк. Одним словом, когда я звонил Борису Савельевичу и приглашал в Пензу, я был уверен, что мы обязательно найдём общий язык.
А вот язык Бориса Вахнюка, язычок его — весьма острый и остроумный оказался для меня сюрпризом. Как истинный филолог он любил заниматься «весёлым языковедением» что называется, не отходя от кассы. Пожалуй, с этого и начну свои воспоминания.
Итак, фирменный поезд «Сура» прибывает по расписанию и мы (уже очно) знакомимся на перроне станции Пенза – 1. До записи на телевидении у нас ещё есть время, и я решаю показать гостю нашу Пензу. Едем на смотровую площадку у памятника Первопоселенцу. Причём, по дороге, в студийной машине Борис почему-то всё время меня успокаивал меня, говоря, что он опытный телевизионщик, что для программы у него всё есть, всё привёз с собой, всё расскажет сам. Сам так сам! Вот только каким языком? Не слишком ли смелым для провинциальной Пензы? Вопросы эти появились у меня уже на смотровой площадке, когда Борис, не задумываясь, назвал тех, кто живёт в Ахунах, «ахунянами», окрестил тех, кто живёт за Сурой — «засуранцами». И тут же со смехом подвёл итог: полный «пензец»!
Мне стало как-то тревожно. Я начал перебирать в уме наши пензенские названия, боясь, что на передаче Борис «украсит» их своими смелыми эпитетами и неологизмами. Несколько успокаивала мысль о том, что это будет видеозапись и кое-что удастся перемонтировать. И всё же…
Однако в редакции настроение из тревожного, но всё-таки, приподнятого и весёлого превратилось в грустное: Борис забыл в вагоне пакет с документами, какими-то камнями из Брестской крепости, гильзами времён Великой Отечественной войны, солдатские письма... Одним словом, всё, на что должен был опираться его рассказ. Да как это возможно – забыть сумку или портфель? Объясняю: для человека, который поёт песни, главное – гитара! Гитара с собой, значит, всё в порядке! Какие ещё сумки или портфели? Это я вам со знанием дела говорю, сам не раз попадал в такую дурацкую ситуацию.
Так что же делать? Быстро нахожу номер телефона начальника вокзала и объясняю ситуацию. Благо, вагон и номер купе Вахнюк ещё помнит. Тут надо всё-таки констатировать, что Борис признался: ночка в поезде «Сура» была весёлой! А что вы хотите? Как только пассажиры узнали, с кем они едут, так всё и началось: и песни, и… всё, всё, всё…
Через полчаса в редакции звонит телефон, начальник вокзала докладывает, что вещи и документы пассажира Вахнюка Бориса Савельевича найдены и будут доставлены на Пензенскую студию телевидения немедленно! Вот, мол, они в руках проводницы. Честно говоря, я не запомнил имя начальника вокзала и этой проводницы, но хорошо помню, что восторженный Вахнюк стал кричать в трубку: «дайте ей телефон, дайте ей телефон!» А потом, попросив меня держать трубку, схватил гитару и запел песню, которая появилась в его репертуаре, видимо, давно и не случайно!
Отчего же мне не спится?
Gm6 C F
Почему - бессонница?
D7 Gm Gm6 Dm
Я влюбился в проводницу -
E A7
Не могу опомниться.
Dm Gm
А у этой проводницы
C F
Шелковистые ресницы!
D7 Gm Dm
Ты мне долго часто будешь сниться,
E A7 Dm D7
Сниться проводница, проводница.
Gm Dm
Ты мне долго будешь сниться,
E A7 Dm
Проводница, проводница.
Но упрямо сторонится
Пассажирской нежности
Проводница, проводница
Небывалой внешности.
А у этой проводницы
Шелковистые ресницы!
Ты мне долго будешь сниться,
Проводница, проводница.
Я поладить не сумею
С муками коварными
И тоску свою развею
Звуками гитарными!
А у этой проводницы
Шелковистые ресницы!
Ты мне долго будешь сниться,
Проводница, проводница.
Пропел и пригласил нашу героиню на вечерний концерт в ДК «Заря». И она пришла. И Борис рассказал со сцены эту историю, и ещё раз спел эту замечательную песенку.
Ну, а на передаче журналист Вахнюк совершенно серьёзно и блистательно рассказывал о своём отце, о своих очерках и документальных фильмах о Великой Отечественной войне. Для того, чтобы и вы больше узнали о Борисе Вахнюке — фрагменты его биографии.
Борис Савельевич Вахнюк родился 16 октября 1933 года в с.Гришки Волковинецкого района Каменец-Подольской области. В войну жил в Путивле. Потом в Москве. Окончил историко-филологический факультет Московского Государственного педагогического института им. В.И.Ленина (1959) по специальности учитель русского языка, литературы, истории СССР. Поэт, журналист, киносценарист. Член Союза журналистов России. Работал в Госкомитете по телевидению и радиовещанию, был корреспондентом радиостанции "Юность" (1964-1968), звукового журнала "Кругозор" (1968-1978). С 1978 г. кинодраматург.
Активный пропагандист туризма в документальном кино. Играл на 7-струнной гитаре. Песни писал с 1955 г. на свои стихи. Первая песня "Проводница" (вместе с Игорем Скляровым, 1955). Лауреат конкурсов в Бресте (1965), в Москве (1966). "Песня об отце" — лауреат конкурса туристской песни II Всесоюзного похода молодежи по местам боевой славы советского народа. Вёл цикл вечеров в ЦДРИ; передачи о бардах и с бардами — ранее на "Авторадио", на радио "Возрождение". Любимые авторы песен — Ю.Ким, А.Дольский, А.Городницкий, А.Крупп... Мастер спорта СССР по футболу, увлекался водным туризмом. Хобби — камнелюб.
Второго июня 2005 года Бориса Вахнюка вместе с дочерью сбила машина. Трагедия произошла в Москве.
Это всё я узнаю потом, через много лет после нашего знакомства. А пока мы едем в гостиницу «Ласточка», где мне открывается ещё один талант Бориса: делая какие-то невероятные пасы руками, он снимает мне головную боль. Голове моей было от чего разболеться — слишком нервным выдалось утро, когда в Пензу приехал Борис Вахнюк!
Вечером мы в «Заре». Перед концертом Борис просит заварить чай и сообщает о том, что у него есть рецепт колоссальной силы энергетика, который называется «Грог с музыкой». Не гроб, - уточняет Борис, - а грог! Делюсь рецептом для тех, кто зимой выступает на продуваемой всеми ветрами сцене. Половина полулитрового термоса заполняется коньяком. Вторая половина — крепким чаем. Оставшимся коньком можно угостить мальчиков. Остатками чая — девочек. Про девочек Боря никогда не забывал, но это другая история. Кстати, если говорить о способах поведения на концерте, лично наблюдал более «решительные действия» народного артиста СССР Муслима Магомаева в кулисах пензенского театра драмы.
Гость попросил принести кресло и журнальный столик, на который поставил бутылку хорошего коньяка и рюмку. Всё достал из своего портфеля. Стоит ли говорить, что к концу концерта коньяк был выпит, артист трезв, а зал счастлив. Если Вахнюк прямо на сцене бесконечно подливал себе в чашку «чай» из термоса, то Магомаев, красиво кланяясь, уходил в кулисы, садился в кресло, наливал рюмку коньяка… Потому что пауза с аплодисментами длилась минут пять и позволяла не только выпить, но и закусить. Ах, в каком я был восторге: вот это жизнь!
Но вернёмся к рассказу о барде. Вот и Борис Вахнюк, с удовольствием и для пользы дела употребив свой «грог с музыкой», под бурные аплодисменты пензяков заканчивает концерт. Кстати, ещё одну его шутку, доставшуюся мне по наследству от старшего товарища и тёзки, я использую на встречах. Обычно, не разогревшаяся в начале концерта публика, аплодирует довольно вяло, что всегда смущает артиста. Так вот, Борис Вахнюк придумал такую фразу, которую говорил после первой песни: «не надо, не надо сейчас хлопать, а вот в конце-то уж аплодируйте взахлёб!»
Интересно, что на следующий день после концерта мне пришлось ехать в командировку в Кузнецк. На электричке. А в электричке, как известно, проводниц не бывает. Вот и написалась такая песенка, которую под впечатлением и в связи с рассказом о Вахнюке и его истории с проводницей, рискну показать.
В моей электричке по-детски мне спится,
Проспал я все станции, зорьки узоры.
И всё потому, что в ней нет проводницы,
А есть лишь одни старики-ревизоры.
Сосед моей песней не прочь угоститься,
Но звук не обронит родная гитара,
И всё потому, что здесь нет проводницы,
А есть контролёр, да и тот очень старый.
Припев:
Такие дела, «Беломор» я смакую,
Но даже не так папироса дымится.
И, глядя в окно, потихоньку тоскую,
Мечтая всерьёз о своей проводнице.
За пару часов был не в силах влюбиться —
Такого не ведал я в жизни позора,
И всё потому, что в ней нет проводницы,
А есть лишь одни старики-ревизоры.
Я чаю с лимоном желаю напиться,
Но пьяный сосед предлагает мне сотку…
И все, у кого нет в пути проводницы,
Забыв о чаях, напиваются водкой.
Припев.
Летит электричка — зеленая птица,
Но что-то мне кажется долгой дорога,
И всё потому, что в ней нет проводницы,
А есть машинист за десятком порогов.
О станциях мне с ним не договориться,
И песен моих он не слушает вовсе…
Ах, где же ты, где ты, моя проводница?
Ну, как я узнаю, где станция «Осень»?
Припев:
Такие дела, «Беломор» я смакую,
Но даже не так папироса дымится.
И, глядя в окно, потихоньку тоскую,
Мечтая всерьёз о своей проводнице.
Кстати, уже позже, на Московском фестивале 1981-го года Вахнюк настоял на том, чтобы я пел именно эту песню. Это был незабываемый фестиваль и незабываемое выступление на его Большой сцене среди мэтров авторской песни. Двое сутое Вахнюк таскал меня по палаткам и говорил, что появился «ещё один рыжий бард». Кстати, Московский фестиваль показался мне самым лучшим из тех, что я видел. А побывать пришлось и на Грушинском, и на Харьковском, и на Калининском, и на Ново-Куйбышевском.
Понравился разумным сочетанием участников и зрителей. Не сто, а тысяч пять людей собралось на поляне, которую всё-таки можно окинуть взглядом. Кстати, достигалось это тем, что адрес фестиваля, местоположение этой поляны организаторы держали в тайне до последнего момента. Только на площади Трёх вокзалов тем, кто получил приглашение в Москву и приехал на фестиваль, объявили, в какие электрички надо садиться. Их было несколько. Потом объявили, что надо выходить. Потом повели… Вот так это было в Москве, в 1981 году. А когда через несколько дней бывший пензяк, ставший москвичом, Володя Марочкин провожал меня на Казанском вокзале домой, из нескольких магнитофонов уже звучала моя «Электричка». Возбуждённый таким успехом больше, чем я, Марочкин подбегал к владельцу магнитофона и кричал: «Это он написал! Это его песня». Народ, как правило, улыбался и не верил. Да я и сам тогда не верил в этот успех…
Но и я не оставался в долгу перед Вахнюком: пригласил Бориса на наш фестиваль авторской песни. Боря приехал. Сидел в жюри. Пел песни. Влюбился в очередную «проводницу» и провёл после фестиваля ещё несколько дней где-то в районе Арбекова. Но это совсем другая история.
А история нашей дружбы продолжалась. В начале 80-х годов я учился в Москве в Институте повышения квалификации Гостелерадио СССР. Конечно же, созванивался с Борисом и однажды был приглашён в гости. Это был старый московский дом в Дровяном переулке. Запомнилась огромная квартира с коридором метров в тридцать! Совершенно нескончаемым коридором. Я постеснялся тогда спросить, живёт ли кто-то ещё в этой квартире, когда мы переходили из комнаты на кухню. Пили чай, болтали, пели… Борис, не утрачивая чувства юмора и острой манеры разговора, всегда подшучивал надо мной, называя «ещё одним рыжим», на котором в Пензе держится авторская песня.
А в 2005-ом мне позвонили московские друзья и сообщили о трагедии: летним днём Борис с дочерь погибли под колёсами автомобиля. Не скажу, что он мне был как отец, нет, конечно. Но его заботу, его доброе ко мне отношение, его поддержку я чувствовал всегда. Светлая память! Закончить рассказ о Борисе Вахнюке хочу его знаменитой «Песней об отце».
4/4 Gm A7 Dm
Очень правильные слова
Gm A7 Dm
Я, наверно, сейчас найду...
C7 F
Гаснут окна в домах села,
Gm A7
Я окно не гашу, я жду.
Cm D7 Gm
Ведь на этот тревожный свет
C7 B7 A7
По земле из конца в конец
Dm Gm
Столько лет, столько долгих лет
A7 Dm
Ты приходишь ко мне, отец.
Ты такой же, как был тогда,
Только чуб поредел слегка,
Только в серебре борода,
Только синий шрам у виска.
Ты гитару свою берёшь -
Я-то думал, берёшь мою...
Ты мне песни свои поёшь -
Я-то думал, свои пою...
Столько лет похоронная врёт,
Столько лет уверяет меня,
Что в снегах у карельских болот
Оборвалась твоя лыжня.
Столько лет не летит над Днепром,
Над дорогой твоей голос твой.
И пылится в архивах бронь,
Не использована тобой.
Вдоль дороги твоей - цветы,
А над ней все гудки трубят.
И, наверное, умер ты,
Чтобы я продолжал тебя.
Только - нет! Похоронная врёт.
Ты мне сам говоришь: «Не верь!»
Ты живёшь. Ты стоишь у ворот.
Ты уже открываешь дверь.