Свидание с авторской песней. «Дерева вы мои, дерева»
За более чем 20 лет работы на радио, ни разу не было такого случая, чтобы программа «Свидание с авторской песней» не вышла в эфир. Тем более, чтобы передачу волевым решением отменили бы. А вот на телевидении такой случай был. И связан он был с визитом в Пензу прекрасного автора песен, художника и поэта Евгения Бачурина. Московский гость был очень популярен в середине 80-х годов, потому что его песня «Дерева вы мои, дерева» прозвучала в телевизионном спектакле «Лика» в исполнении Евгении Симоновой.
Красивая и талантливая актриса, прекрасная пьеса, интересная телевизионная версия — это всегда счастливый билет! Очень интересная пластинка-гигант, вышедшая на фирме «Мелодия», «Шахматы на балконе» только усилила интерес к барду. Справедливости ради надо сказать, что интерес к творчеству Евгения Бачурина проявляли не только обычные слушатели, но и люди в погонах, «искусствоведы в штатском». Об этом мало кто знал, об этом старались не говорить вслух, но острый язык Бачурина и его несдержанность были всем хорошо известны.
При этом лично я ценил и ценю в его творчестве, прежде всего, лирику. Настоящий поэт — всегда настоящий лирик. Тронуть струны души всегда труднее, чем критиковать. Известный издатель Сытин, говорят, брал на работу только тех журналистов, которые могли написать интересный «положительный» материал. Как ни странно, сделать это не банально, действительно, трудно, это я вам как журналист говорю. А недостатки и так всем видны! Тут особого таланта не надо. Но это так, к слову…
Итак, Евгений Бачурин прибыл в Пензу и принимался мной по отработанной программе: выступление в ДК «Заря», посиделки в клубе «Менестрель» и запись программы на телевидении. Кроме этого, желая сделать приятное художнику, я запланировал обед в ресторане «Засека» в надежде на то, что оригинальный дизайн заведения и прекрасное месторасположение позволит в летний полдень насладиться и лесной прохладой, и интерьером ресторана.
Лаковая живопись «Засеки», действительно, произвела на Бачурина прекрасное впечатление и, отобедав, в прекрасном расположении духа мы отправились ко мне в редакцию. Я всегда радовался за своего зрителя, когда удавалось познакомить его с неординарным человеком и художником. А Евгений Бачурин – личность уникальная! Немного расскажу о нём.
Евгений Владимирович Бачурин родился в Ленинграде 25 мая 1934года. Поэт, бард, художник, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (2004). Окончив среднюю школу в Сочи, Евгений поступает в Московский Полиграфический институт, откуда через 3 года переходит в Ленинградский институт изобразительного искусства им. И.Репина на факультет живописи.
Но в 1957-ом году был исключен с третьего курса института в связи с дисциплинарными взысканиями и за то, что "косил глазом на Ван Гога". Думаю, что не столько за «косоглазие» пострадал молодой Бачурин, сколько и за свой острый язык.
Евгений Бачурин стал известен как автор песен в середине 70-х, когда властителями умов уже были классики жанра: Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Юрий Визбор… В то время уже сложились определённые традиции в написании и исполнении песен. То, что выходило за рамки традиций, безжалостно отторгалось. Поэтому и остались многие почитатели авторской песни в неведении, какой радости они лишились, какую мелодию утратили, не попытавшись понять замыслы песен Бачурина и оправданность присущей ему манеры их исполнения. Тот, кто воспринял этот дар, бережёт его на протяжении многих лет как бесценное сокровище. Интересную и довольно едкую оценку дала Бачурину в разговоре со мной жена Булата Окуджавы Ольга Арцимович:
«Был тут Бачурин, пел своим «козлетоном». Уж она-то могла разглядеть за необычной манерой пения талант автора. Не разглядела. К сожалению, как и многие другие в то время. А зря! Между тем, не две, а три музы одарили Евгения Бачурина — он и поэт, и композитор-исполнитель, и талантливый художник, член Союза художников. При издании своих пластинок все грани его дарования сливались в единое целое, потому что обложки для песенных альбомов он рисовал, оформлял сам.
Чем же отличался Бачурин от классиков жанра? В чём была особенность его манеры исполнения? Вот что пишет Н. Бриль в предисловии к сборнику стихов «Я ваша тень»: «Некоторые из этих стихов примыкают к кругу бачуринской песенной лирики, близки ей по духу и образному строю. Но есть и другие, изначально чуждые мелодическому распеву. В основном это верлибры, тяготеющие к прозе и написанные в форме диалогов автора с самим собой или с воображаемым собеседником. В них с особой остротой проступают черты нашего бытия, его абсурдности, фатальной предопределенности, и лишь иногда за горькой иронией вдруг явственно слышится взыскующий голос – голос надежды, без которой нет подлинного искусства».
Свою первую песню Евгений написал в 1967 году. «Бежит ручей, и он ничей». Казалось бы — время бардов! Однако в окружении многих поэтов с гитарами Евгений Бачурин существовал особняком. Взгляд художника отмечал особые черты нашего сложного в период тоталитаризма существования: «осторожность превыше всего», «мы не вольны собой распоряжаться», «нам нужны драконы, которым мы верны», «нет прошедшему возврата», «мы теряем друзей своих поутру вдруг, не умея за них заступиться», «в объятьях замирают ссоры», «от страха сгорбилась душа».
Такие острые вопросы в то время публично отваживались задавать не многие! Наверное, многие не поймут моего сравнения Бачурина с Высоцким, но я рискну его сделать. По уровню отрицания опасности они были равны. Мне всегда казалось, что Бачурин, как и Высоцкий, ничего не боится. При этом он был внешне настолько маленьким и хрупким человеком, что невольно возникал вопрос: откуда в нём такое бесстрашие, такая сила?
То, что автор ничего не боялся, проявилось и в Пензе. И на организованном мной концерте, и на телепрограмме Бачурин пел, в основном, лирику. Так мы договаривались. Думаю, что и сам автор понимал, что останется именно эта поэзия. Однако нашлись в нашем городе люди, которые за моей спиной организовали «левый» концерт. Деньги собирали «в шапку», но дело даже не в этом. На том левом концерте Бачурин спел одну из самых острых своих песен, можно сказать, сатирический памфлет, героем которого была «партия — наш рулевой»! Обычно, такие песни пели на кухнях. В Пензе, провинциальном городе, автор рискнул спеть эти стихи со сцены. Вот они:
Как по морю-океану судно плывёт:
Корпус старый, парус рваный… Полный вперёд!
Ни воды, ни провианта, ход – холостой.
Вся надежда на команду, а в ней, боже мой,
Кто больной, кто шальной, кто ворюга отставной.
Связи нет, плывём в тумане, курс – наобум.
Слева по борту – цунами, справа – тайфун.
Вся надежда на слепого, он – рулевой.
Боцман пьёт за рулевого, и мы, боже мой,
Кто больной, кто шальной, принимаем по одной.
В рубке – псих, на вахте – жулик, в трюме – пожар.
Пьяный кок застрял в кастрюле, лоцман сбежал.
Якорь сорван, винт потерян, в днище – пробой.
Вся надежда лишь на берег, а он, боже мой,
За волной штормовой, за невидимой чертой.
Неустойчивый морально юнга брюзжит:
“То ли в водах мы нейтральных, то ли в чужих”.
Наши воды или ваши, лишь бы с землёй!
Боцман пьёт за это дважды, и мы, боже мой,
Кто больной, кто шальной, принимаем по одной.
Экипаж дошёл до точки: вот-вот резня,
Друг на друга катят бочки, пьёт матросня.
Вся любовь – на дне стакана, и чуть живой
Боцман пьёт за капитана, а он, боже мой,
За стеной, за глухой, и на всё махнул рукой.
Спьяну тонем или сдуру – позже поймут.
Пусть, свои спасая шкуры, крысы бегут.
Мы на дно шагаем в ногу дружной семьёй…
Боцман спит, он выпил много, а мы, боже мой,
Кто больной, кто шальной, пьём по последней стремянной!
Не могу сказать, думал ли Евгений Бачурин про человека, который привёз его в Пензу и нёс определённую ответственность за него, то есть про меня? Может быть, решил, что левый концерт организовывал не я, и это меня не коснётся? Коснулось! Через очень короткое время на телевидение поступил негласный приказ из Обкома КПСС (напрямую КГБ приказы СМИ не отдавал) запись программы Бориса Шигина с Евгением Бачуриным размагнитить.
Передача с прекрасными лирическими песнями и очень интересным разговором с неординарной личностью в эфир не вышла. Стоит ли говорить, что я был этим очень огорчён. А те, кто не попал на концерты Бачурина в Пензе, лишились удовольствия услышать его прекрасные лирические песни. Кстати, именно песни Бачурина можно было бы назвать произведениями, на которые прямо повлияли песни народные. Сама лексика и образы говорят об этом, да и названия: «Камешком по бережку», «Сизый лети, голубок», «День к закату клонится». Но… кого это волновало тогда?
Сглаживала обиду и «ласкала моё самолюбие» история, о которой рассказал мне несколько лет спустя главный режиссёр пензенского драматического театра Азат Рафиков. Москвич, оказавшийся в провинциальном театре, Рафиков всячески хотел использовать в своих постановках популярную в то время авторскую песню. Отчасти, это ему удавалось. Хорошо помню, как Михаил Каплан пел со сцены: «виноградную косточку в тёплую землю зарою…». Так вот, к одному из спектаклей Рафиков решил заказать песню Евгению Бачурину, которого прославила песня к телевизионному спектаклю «Лика».
Какого же было удивление режиссёра, которому Бачурин отказал под благовидным предлогом: «так у вас в Пензе есть Боря Шигин, он вам всё сделает в лучшем виде». Может быть, предполагал, что Рафиков обязательно передаст мне этот разговор, и это поможет мне забыть те неприятности, которые возникли в связи с визитом барда в Пензу? Как знать! Впрочем, «вина» Бачурина была лишь в том, что он пел свои песни всем, кто хотел его слушать и платил за это хорошие деньги. А вот имя пензенского организатора левого концерта называть не буду, да и нет его уже в живых…
И ещё одна вещь, о которой стоит сказать. Песня Евгения Бачурина «Дерева» давно уже стала неофициальным гимном российских художников. В передаче, которую я однажды посвятил пензенским женщинам-художникам, за большим круглым столом в мастерской Людмилы Кузнецовой мы пели именно её. Ну а живописные и графические работы Евгения Бачурина находятся в самых лучших музеях страны: в Третьяковской галерее, в Музее изобразительных искусств им. Пушкина, в собраниях Саратова, Владивостока, Петропавловска-Камчатского, а также в музеях современного искусства в Германии и Японии, галерее «Солидарность» (Польша), Национальной Галерее Балтимора (США), в музеях Финляндии и Швеции.
Но мы говорим о Бачурине как авторе песен, поэте и композиторе. Высокую оценку дал ему выдающийся музыкант Максим Шостакович: "Бачурин – талантливый композитор, музыкант, стремящийся в каждой песне, романсе по-своему отразить внутреннее содержание заложенных в них чувств, настроений. Тонкому чувству мелодического построения, гармонического языка, таланту Бачурина могли бы позавидовать многие признанные профессионалы". Найдите и послушайте песни этого автора. А вот не раз упомянутые здесь его прекрасные «Дерева».
Am G7 C E
Дерева вы мои, дерева,
F G7 C#7 A7
Что вам головы гнуть-горевать?
Dm7 G
До беды, до поры
G7 C F Fmaj
Шумны ваши шатры,
H E7 Am A7
Терема, терема, терема.
Dm7 G7
До беды, до поры
C F Fmaj
Шумны ваши шатры,
H E7 Am
Терема, терема, терема.
Я волнуем и вечно томим
Колыханьем – дыханьем земным,
Что ни день, то весна,
Что ни ночь, то без сна,
Зелено, зелено, зеленым!
Мне бы броситься в ваши леса,
Убежать от судьбы колеса,
Где внутри ваших крон
Всё малиновый звон,
Голоса, голоса, голоса.
Говорят, как под ветром трава,
Не поникнет моя голова.
Я и верить бы рад
В то, о чём говорят,
Да слова, всё слова, всё слова.
За резным, за дубовым столом
Помянут нас недобрым вином,
А как станут качать,
Да начнут величать
Топором, топором, топором!
Ах вы, рощи мои, дерева,
Не рубили бы вас на дрова.
Не чернели бы пни,
Как прошедшие дни,
Дерева вы мои, дерева!