Гастроли по пятницам. Дмитрий Устинов и «Сдача Бреды»: «В гостях у фаворитов трав...»

Дэн Издольный

Иногда сижу и думаю: когда же мои вкусы начали меняться? Когда меня заинтересовала эстетика сказочных эльфов, гномов, древних кельтов, героев Толкиена, а также акустическая музыка мелодичных гитар и волшебных блокфлейт?

Образ моей жизни заставлял слушать перегруженные ненастроенные гитары, попсовые ритмы сельских дискотек и исполнять дворовые песни на деревенских посиделках. Но что-то всегда происходит, что кардинально переворачивает твои музыкальные приоритеты, и ты меняешь грязный саунд бунтарей «ГО» на чистые и милые песни Ника Дрейка и Джони Митчелл.

«Строили планы, смешили Господа,

Уходя в порталы иллюзий, думали, —

Всё ещё там впереди...

Возвращались тяжелой поступью

По ладам пещерного блюза

Под угрюмое небо, туман и дожди...»

Дмитрий Устинов

Для меня отправной точкой в мир эстетики и музыкальной чистоты стало знакомство с пензенской группой «Сдача Бреды».

Произошло все очень прозаично: в 95-м году, после армии и окончания училища культуры, у меня был проект с бас-гитаристом Сергеем Приймуком под названием «Геациант», репетировали у него дома. В одну из наших репетиций пришел высокий и длинноволосый парень с «этюдником» на плече. Нас познакомили.

Парнем оказался Дима Устинов, лидер акустического пензенского проекта «Сдача Бреды». Но знал творчество «Сдачи» я еще до нашего знакомства, потому что песни «Молочнокислая посуда» и «Конвой» мы, сельские неформалы, уже вовсю горлопанили на встрече Нового, 1993-го года, в селе Грабово, и звучали у нас они очень по-панковски и бунтарски.

Затем, в местном арт-рок-клубе «Аэроплан» я купил аудиокассету с альбомом «Паломник в небеса» группы «Сдача Бреды», и улетел в мир особой музыкальной эстетики. Это было как-то по-особенному, музыкально-живописный подход в аранжировках, инструментах, особой поэзии, с особыми гитарными аккордами. Для меня это было необычно! В каком-то смысле, Дмитрий Устинов был для меня «гуру» в плане постижения новых форм написания песен.

В 93 году в новосибирской рок-газете «Энск» ( №2/26) в материале «Хирургия болота» о пензенском рок-фестивале «Пламя Парижа» есть упоминание автора статьи Екатерины Борисовой о Дмитрии Устинове: «Великолепный Дима Устинов, похожий лицом на древнего ацтека, ритм-энд-блюз в крови, шикарный голос, что ни песня — то хит, потенциал огромный, Боже ж мой, почему его никто дальше Пензы не знает?» А действительно — почему?

Так кто он — Дмитрий Устинов? Отчего название картины Диего Веласкеса стало названием одной из культовых групп пензенского андерграунда? Об этом и еще о многом я пообщался с самим Дмитрием Устиновым.

— Началось все у меня лет в 12, — рассказывает Дмитрий. — В 1980 году, в мае, я побывал в легендарном «Артеке», и музыку там слушали далеко не Союза композиторов СССР, так как дети были из разных уголков планеты Земля. Что я услышал? Конечно, «The Beatles». Для меня, как и для многих, это было определенное открытие, что существует совершенно другая музыка с другой подачей. Далее был «The Rolling Stones». Бунтари-шоумены, но порой с очень глубокими текстами. Я учился в спецшколе №6 с углубленным изучением английского языка, поэтому много переводил и многое понимал.

Но к музыке пришел позднее, уже учась в художественном училище им. К.Савицкого. Там, году в 85-м, я приобрел по низким ценам у Леши Ключкина «сорокопятки» с «битлами», Полом Маккартни и еще чем-то. Кроме того любил слушать так называемые «вражьи» голоса, передачи Севы Новгородцева, где впервые услышал песни групп «Jethro Tull», «Fleetwood Mac» и многих других «врагов Отечества».

Кроме того, у меня друзья были из «обкомовских», которые могли себе позволить привозить из-за границы фирменные винилы. Так что я был в курсе событий музыкального мира! К тому же меня просвещал Дима Володин. Бывало, даст мне винил «Pink Floyd» «The Wall», и потом скачет вокруг меня: «Ну что? Как?» А я как-то не понимал тогда, что ли. Так вот он заставлял меня «врубаться» в эту музыку, искать какие-то тонкие грани.

К тому же в «художку» приехал целый столичный десант диссидентов, системных хиппи: Маша Пензина, которую крутой папа перевел из столичного художественного вуза к нам, в глубинку, а так же легендарный системный хиппи Вова Лукашин, Ромашка, как все его звали. В общем, приехали Машка и Ромашка. Естественно, их образ жизни, их музыкальные, литературные и художественные вкусы повлияли на мое отроческое воображение.

В 1987 году я окончил «художку», и судьба понесла меня по пути советского хиппи. Я много мотался автостопом по стране, чаще между Москвой и Питером, по Прибалтике, бывал в легендарном «Сайгоне», тусил со знаменитыми системниками. Это время было прекрасно, я был легким на подъем! С утра порой я не знал, что вечером буду ехать куда-нибудь на вечернем поезде, на какую-нибудь мощную мегатусовку.

Как раз в 1987 году у меня появился первый опыт игры в рок-группе. Я познакомился с Сергеем Ильичёвым, которого все звали Бабблз. Сергей всегда был эпатажным типом, активным и каким-то особенным. Он умел кайфовать от своих проделок! Например, мы могли ходить по улице Московской, у нас был микрофон в руках, и мы приставали к девушкам с какими-то похабными вопросами, типа «берем интервью». Проект наш назывался «9 облако». Там исполнялись большей частью веселые, вызывающие панковские песни.

Об активности Бабблза хочу рассказать следующую интересную историю. Я, как истинный хиппи, был убежденный пацифист, и совершенно не хотел идти в армию, для чего не раз приходилось лежать в «психушках» и других больницах. Так вот, лежу я в «психушке», уже примерно месяца полтора. Скучно, грустно, в общем, невесело. И тут в один прекрасный день на пороге палаты, куда входить не разрешалось никому, появляется... Сергей Ильичёв. Я от неожиданности опешил! Как? Как он смог проникнуть туда, куда вход даже родителям был запрещен?

А он, не моргнув глазом, сообщает мне о том, что договорился с пензенским «9 каналом» о съемках группы «9 облако». Снимается, мол, какая-то передача, все связанное с цифрой «9». Я ему тут же говорю, что я тут из себя корчу настоящего психа, типа, «никого видеть не хочу, я один в подлунном мире», а ты меня так подставляешь. Но он ничего слышать не хочет, у него какая-то ксива от пензенского телецентра, и он уже договорился с главврачом.

В общем, меня выпустили на несколько часов для съемок, а на следующий день я стал звездой психбольницы, так как в отделении стоял телевизор, и все, конечно же, отсмотрели эту съемку и передачу. В общем, 80-е — это время безудержного веселья!

Теперь к истории создания «Сдачи Бреды». Очередная попытка откосить от армии привела меня на архитектурное отделение Пензенского архитектурно-строительного института. Было это в 1991 году. И вот тут-то я и познакомился с будущими музыкантами «Сдачи»: Димой Кувшиновым, Аликом Цараном.

Идея создания группы вообще принадлежит старшему брату Димы. Сам Дмитрий играл на блокфлейтах, порой на двух одновременно, что создавало неповторимы саунд, Алик стал первым перкуссионистом. Одновременно с учением в ПАСИ, я устроился на работу в ПТУ на ГПЗ-24, где стал руководителем музыкального коллектива из учащихся. В общем, на базе этой «рогачки» и репетировал вновь созданный коллектив.

Питая страсть к творчеству великого испанского художника «золотого века испанской живописи» Диего Веласкеса, группу было решено назвать именем одной из картин этого живописца — «Сдача Бреды».

Я не подкладывал какой-то особой идеи под это название, просто нужно было как-то назваться. Я старался всегда, как настоящий художник, писать картины. И в группе старался заниматься тем же. Это был некий синтез живописи и музыки.

В первый состав вошли: Дмитрий Устинов — гитара, вокал, акустическая гитара; Алик Царан — перкуссия; Дмитрий Кувшинов — блокфлейты; Алексей Растов — бас-гитара. Кстати, Леша Растов пришел ко мне именно в училище в ПТУ и хотел научиться играть на гитаре «как Пейдж». В итоге, стал первоклассным бас-гитаристом, сейчас преподает.

Это время было временем поиска новых форм стихосложения. К тому же, меня не устраивали стандартные аккорды игры на гитаре, я все время искал новые способы звукоизвлечения, используя стандартный гитарный строй. Даже сейчас ты не увидишь у меня «прямых» аккордов, одни «косые», необычно звучащие.
В период с 93-го по 95-й год были записаны альбомы «Паломник в небеса» и «Красный альбом». До этого были какие-то самопальные записи у меня дома. Очень часто «терся» в гостях, ночевал и помогал в сочинительстве песен и их записи будущий участник группы «Аквабитл» Владимир «Гулливер» Еремин. Есть даже наши совместные творения, но очень плохого качества.

Чаще всего в темах «Сдачи Бреды» звучат рассказы о древних кельтах, о воде, траве, природе, свободе и познании мира с необычных сторон. Философия песен проста: сила в слабости, будь гибким, будь «как вода».

Мы играли много, нас приглашали, мы ездили на разные фестивали в разные города. Запомнился концерт в Ахунах, в Сельхозакадемии, в 93-м году. На бэк-вокале у меня была Ольга Давыдова, шоу на сцене создавал Андрей Шефанов, еще один непризнанный гений Пензы, к несчастью, скончавшийся в 2000 году. Он просто не вписался в этот мир. Ездили, к примеру, на «Автоград» в 95-м году в Тольятти, где на барабанах у нас играл покойный теперь Алексей «Бухарин» Закаталов, а так же экс-гитарист «Глупой девушки» Алексей Артемов. Москва, Питер, Самара, Грушинский фестиваль — везде нам были рады. Кстати, в ютубе можно найти видеозаписи выступлений в СХА и на Автограде.

Через «Сдачу Бреды» прошли очень многие музыканты: гитарист Константин Вершинин (экс-«Сестра Морфин», «Квинтет»), бас-гитарист Сергей Приймук, барабанщик Николай Прохоров, Виктор Климов — мастер игры на разных калюках, жалейках, свирелях, лидер группы «Страннiки», Макс Фролов — контрабасист, перкуссионист Михаил «Мишель» Борисов, который переиграл с очень многими группами пензенского андерграунда. С последним мы были необычайно близки, ходили в походы, любили экстремальный туризм. В 2016 году он скончался. Если честно, то после его ухода в моей душе огромный вакуум, который ничем не заполнить. В память о Мишеле у меня есть стихотворение:

Вдыхая Ангельскую пыль иного мира

Лакая небо из Грааля дежавю

Уходим в зону метафизики эфира

Меняя жизнь по курсу доллара к рублю

По голове стучат холодные синкопы

Цветные карлики кусают за бока

Блуждаем в зарослях индийского укропа

И растворяемся в печальных облаках

Жалкая ирония,— в городе агония, да чума...

А того, кто выживет, вырвут пассатижами из ума...

Тяжелый звук, веселый день, дешевый виски

Глоток Свободы, транс, визаурный полет,

А Время в прошлое уходит «по-английски»

Лишь оставляя тусклой памяти «ScreenShort»

Под Бриллиантовые Сны на ангидриде

С огнём в душе, не опуская головы

Однажды утром мы умрём не во Флориде,

А на вокзалах садо-мазовой Москвы

Все уже расколото, не добра не золота под рукой ...

Вот она, дорога в Рай, наш трамвай шестьсот шестьдесят шестой...

Но будет День Полнометражного Прихода,

Когда расплавится беда в сухих руках,

Когда моя Голубоглазая Свобода

Уснет на звездно-полосатых простынях.

В 1996 году в группу пришел Стас Тюрин, которого я увидел в автобусе «9к». К тому времени из группы ушел Дмитрий Кувшинов, и мне необходим был музыкант-духовик. Познакомившись с ним, я узнал, что Стас учится в Пензенском училище культуры и искусств на эстрадном отделении по классу кларнета.

Это была находка! В этот период в «Сдаче Бреды» переиграли, наверное, все музыканты с эстрадного отделения. Стас тащил их в группу, чтобы создать новый саунд, расширить границы звучания. Да и названия в то время менялись постоянно. Мы назывались то «Кельт», то «Долина мха», то «G maj». Веселое время экспериментов!
В 97-м году я какое-то время жил в Москве, подрабатывал тем, что раскрашивал разные электрощитовые будки, и заработал, наконец-то, на настоящую гитару «Ovation». Для Пензы это было просто чудо! Многие ходили ко мне в гости только для того, чтобы прикоснуться к инструменту, а то и просто посмотреть на него.
Что я делаю сейчас? Просто наслаждаюсь жизнью! Пишу картины, пишу песни, иногда выступаю. Люблю путешествовать, велосипедные прогулки, туризм. В восторге от нашей пензенской природы. Думаю, что я — вечный творческий двигатель. Жизнь прекрасна!
 

Наше интервью проходило по скайпу, и Дмитрий вместе со Стасом Тюриным вышли на природу и наслаждались солнцем и весной. Знаете, что я понял? Что несмотря на то, что Дмитрию уже 50 лет, он не потерял своей детской непосредственности и у него до сих пор свежий, незамыленный взгляд на жизнь. Ни разу не видел его грустным! Никогда! Очень позитивный и жизнерадостный человек! Я рад, что жизнь свела меня с таким «гуру», который в 90-х годах перевернул мои вкусы и дал возможность взглянуть на жизнь с другого ракурса.