Не увлекайтесь капитальным ремонтом. Отзыв на фильм «Мама!»
Если вам близка эстетика фильмов Даррена Аронофски, если интересен хоть кто-то из актеров из очень и очень крепкого состава этого фильма, если вас не спугнет неоднозначность сюжета, и вы готовы отпустить свое воображение дабы осмыслить увиденное, — «Мама!» вам очень подойдет и эхо «венецианского свиста» вас не потревожит.
Пылающая в огне женщина и таинственный камень, попадающий на подставку и преображающий невнятное разрушенное пространство в красивый стильный дом, словно бы сошедший со страниц журнала по дизайну интерьеров, быстро забываются. Все это вспомнится потом. Пока же остается сам дом — старинный, просторный, светлый, роскошный в своей простоте.
Те самые пастельные цвета, натуральные материалы, отсутствие лишних предметов — только функционал (лишь вот этот камень на подставке — странный сувенир) , добротная мебель, бытовая техника, искусно вписанная в общий стиль и не смеющая тревожить романтический дух модерна своей современностью, — все правила хорошего вкуса соблюдены. И в этом идеальном доме, уединенно расположенном за много миль от прочих жилищ, среди полей и лесов, живет семья: муж — поэт среднего возраста (привлекательный, опытный, в меру брутальный, щедро позволяющий себя любить) (Хавьер Бардем) и идеальная и с точки зрения внешности и с точки зрения духовных скреп молоденькая жена (Дженнифер Лоуренс).
Беззаветно любящая и до такой степени вжившаяся в роль хранительницы очага, что, прикасаясь к собственноручно оштукатуренным стенам чувствует пульсацию «сердца» дома и его настроение, девушка подняла это здание из руин (мы узнаем, что поэт встретил ее после чудовищного пожара, она заботливо восстанавливала дом по кирпичику, взяв под контроль все: от фундамента до дверных ручек, впрочем, ремонт еще не закончен).
Достаточно быстро становится ясно, что мужчину не радует ни эко-настроение приятных деталей, ни заботливо приготовленный завтрак, ни ласки безупречно сложенной, с обожанием смотрящей на него жены с косой до пояса: вдохновение не приходит — и все тут.
Жене вроде как и обидно, но убаюканная идеей о том, что можно любить еще сильнее, готовить еще вкуснее и шпатлевать еще изысканнее, она глотает мелкие обиды, запивая их золотым порошком, разведенным в проточной воде.
Однажды в дверь стучат, на пороге появляется незнакомый мужчина ( Эд Харрис), объясняющий свое внезапное появление ложной информацией о том, что этот дом — гостиница, а больше и переночевать-то ему негде. Факт появления говорящего и слушающего неожиданно бодрит приунывшего поэта, мужчины удаляются в гостиную для долгих полуночных бесед, жене лишь остается смиренно готовить постельное белье для нежданного гостя и напряженно вслушиваться в обрывки разговора. Но вскоре оказывается, что гостей еще прибудет (к примеру, жена незнакомца в исполнении Мишель Пфайфер) и поводов дрожать за незакрепленные раковины и разбитые стаканы прибавится.
В начале фильма все вполне себе в духе триллера и силы равны: он несправедливо неблагодарен, творчески и эмоционально бесплоден, она — преувеличенно вовлечена в его жизнь, методично обкладывает плиточкой, застилает досочкой и замазывает красочкой все ходы и выходы, затянувшийся ремонт — как повод не выходить из зоны иллюзий, девушке словно на руку беспомощность мужа, ибо такой он никуда не денется. К тому же дом пульсирует, и половицы кровоточат — готично, ну точно триллер, ужастик даже!
Однако, когда в любовную лодку, отчаянно скрепляемую бытом, вваливаются непрошенные пассажиры, и кто-то неизбежно оказывается балластом, фильм становится психологической драмой. Появление поклонников творца влияет столь эффективно, что он начинает фонтанировать идеями и абсолютно утрачивает чувство меры, упиваясь потоком текущих к нему чужих энергий: это так здорово — пить из сотен источников сразу! А женщина оказывается полностью загнана в угол — тут уж и вправду поверишь, что ее создание — дом — может и боль испытывать, и ужас от того, как беспардонно топчутся в его стенах люди, для которых нет никаких преград.
Она сама — этот дом. Это так правильно в патриархальных теориях и так жестоко на практике. Невольно начинаешь вспоминать всех этих жен писателей, поэтов, режиссеров и актеров, чьи судьбы оказались немилосердны к ним несмотря на всю экспрессию и любовь, с которыми они вкладывались в своих мужей, на все эти камни драгоценные к их ногам брошенные. Именно тогда начинаешь отчаянно сочувствовать героине, тем более что Лоуренс играет блестяще, а камера в этом фильме любит ее настолько сильно, что этой любовью заразятся все зрители без исключения (сам режиссер тоже не удержался и на съемочной площадке у них с актрисой завязался роман)
И тут Аронофски совершает очередной финт. Он устраивает на экране такое, что в корне меняет саму суть фильма для массового зрителя — история становится гротескной притчей с элементами самого отвязного трэша, количество участников этих колоссальных картин гибели и разрушения обратно пропорционально количеству зрителей, способных так резко переключиться на арт-хаус. Мама, спеленавшая лялечку своей заботой, становится такой маленькой, строчной, она прямо-таки теряет пядь за пядью, а эго берущего все кричит, восклицает, требует — так видится написание заглавия фильма.
Библейские сюжеты, вплетенные в картину, и о которых все говорят, как мне видится — не причина, а следствие. Бог-то умер, теперь у нас есть индивидуальность! Не кажется мне, что фильм иллюстрирует эти сюжеты, это они призваны проиллюстрировать всю разрушительную силу эго-творца, пусть этот творец и напишет всего один рекламный слоган в жизни, а его жена годами мечет ему на стол первое, второе и компот.
Тут уже не свистеть, а плакать хочется. И посоветовать всем не увлекаться капитальным ремонтом, иногда действительно лучше просто уехать в новый дом.
Источник фото: https://ru.wikipedia.org/