Энтони Стронг: «Возможности джазовых стандартов безграничны»
Элегантный и обаятельный Энтони Стронг вместе с музыкантами своего трио играл в первый фестивальный вечер «Джаз-мая 2019», и, судя по всему, программа выступления британцев вызвала восторг у пензенской публики.
Незадолго до концерта Энтони вышел к журналистам и на вопрос о самом любимом месте в России ответил, что это столичный концертный зал «Зарядье».
Но пианист еще не знал, что полный до отказа зал Пензенской филармонии окажет ему такой прием. Возможно, уже во время концерта (а особенно после, когда восхищенные зрители в фойе долго фотографировались с гостями и брали автографы), в сердце музыканта топоним «Пенза» тоже занял свое место. Во всяком случае Стронг уже во время исполнения некоторых узнаваемых хитов легко вплетал в тексты, связанные с разнообразными, но непременно искренними чувствами название нашего города.
Национальные стереотипы в этот раз сработали, сюрпризов не было — британцы оказались классическими британцами. Невероятное чувство стиля, элегантность, умеренность, английский шик и легкий юмор. В музыкальном плане сюрпризом оказалось то, что, безусловно, знакомые каждому любителю музыки джазовые стандарты иной раз (давайте уж признаемся) способные вызвать раздражение, в интерпретации Anthony Strong Trio звучали изящно и весьма свежо.
Невозможно не отметить профессионализм и поразительное чувство достоинства ритм-секции, ну а лидер коллектива при достаточно легко считываемом ориентире на публику и стремлении создать шоу, а не просто отыграть концерт, тем не менее, ни в чем не пересластил, не вышел за грань и сохранил необходимую дистанцию.
На концерте в основном исполнялись композиции с последнего на сегодняшний момент альбома Стронга — «Me and my radiо», так что поговорить с музыкантом в первую очередь захотелось именно об этом.
— Любители музыки знают, что такое американский джаз, кубинский, возможно бразильский, скандинавский, польский, но что такое британский джаз, знают немногие. Как бы вы охарактеризовали его?
— Британский джаз изначально исходил из традиционного джаза, являлся некоей калькой с раннего американского. Со временем это, совершенно очевидно, изменилось, и сейчас я бы сказал, что современный британский джаз — это что-то между европейской и американской традицией. Европейская музыка — плавная, светлая, прозрачная, а американский джаз очень крепкий, жесткий, то есть британский джаз в результате — нечто среднее между этими двумя идеями: свободный, воздушный и в то же время конкретный и плотный.
— А как вы думаете, вы — типичный британский джазмен?
— Нет ( смеется), потому что я люблю поп-музыку, госпел и соул. Мне нравится этот микс из американского и европейского звучания, но могу сказать, что я джазовый артист только наполовину. Думаю, что настоящие английские джазмены знают меня и им даже нравится то, что я делаю, но все-таки они видят во мне более поп-артиста, нежели джазмена.
— Познакомившись с вашей дискографией, я поняла, что в основном вы играете джазовые стандарты и вечнозеленые хиты качественной поп-музыки. Что такого есть в джазовых стандартах, что привлекает слушателей сейчас и почему вы, как исполнитель их выбираете?
— Это уже классика. Данные песни никогда не умрут и будут вечны, как любовь. Они никогда не выйдут из моды. Заложенная в них музыкальная трактовка, аранжировки, стиль, идеальное сочетание гармонии, мелодии и лирики — все это сильно укорененено в современной культуре. Это первостепенно, но не менее важно и мое личное отношение. Я играю музыку, потому что я люблю эту музыку. Мои альбомы дают представление о моих вкусах, о том что мне нравится — любимых композиторах, песнях. Несколько эгоистично, зато честно.
— Существует ли какая-то точка невозврата, когда музыканты перестали писать стандарты или все же что-то из современного материала может в дальнейшем стать стандартами?
— Я все еще пишу стандарты! Я вообще только этим и занимаюсь! ( смеется). Ну, конечно же, масса людей все еще создает песни в подобном стиле. Признаюсь, что нет большего удовольствия для меня чем то, когда кто-то подходит ко мне после исполнения какой-то моей собственной песни и спрашивает: это песня Джорджа Гершвина? А я такой: нет, это моя. Это невероятно! Обожаю подобную игру со слушателем!
— Насколько много у вас собственного материала? Кто-то из ваших музыкантов пишет песни?
— Конкретно мои музыканты — нет, но я сотрудничаю с разными авторами. Мы постоянно пишем песни. У меня в компьютере есть около 40 песен, которые я еще не довел до ума, не записывал на пластинках.
— Будущие стандарты…
— Да, точно! Думаю, что они тоже станут материалом, который войдет в следующие альбомы, но в первую очередь я продолжу выбирать за основу настоящие стандарты, а свои песни деликатно вплету в канву общего настроения альбома, чтобы не нарушить цельности звучания. У меня немало амбиций, но как-то в корне менять свою музыкальную политику я пока не собираюсь.
— Есть мнение, что стандарты — это первая ступень для тех, кто хочет понять и полюбить джаз, такой пропуск в мир джаза для неофитов, которым сложно разобраться с более сложной музыкой, вы с этим согласны? Или они для всех?
— Определенно они для всех. Просто послушайте Кита Джэрета, Херби Хэнкока играющего Stella By Starlight…Вот вам и обучение джазу за 10 минут ( смеется). Насколько сложно можно сыграть каждую вещь — зависит от исполнителя. Ты можешь играть очень просто, приятно, мило — это действительно очень привлекательно для новичков. А можешь — импровизировать, играть витиевато, создавать новые гармонии из существующих — возможности джазовых стандартов в этом смысле безграничны.
— Ваш последний альбом называется «Мe and my radio» Так и представляется некий старенький приемник, по которому передают вашу любимую музыку, которой вы в свою очередь делитесь со слушателями. У вас есть старое доброе радио или вы слушаете музыку в цифровом виде, как и большинство людей сейчас?
— В данном случае все метафорически. Я, как обычно, хотел создать альбом, состоящий из моих любимых песен — некий актуальный плейлист нестареющей классики, которой я стремился дать свежее звучание. А еще этот заголовок — строчка из второго трека альбома, песни Ain't Misbehavin' (напевает) don't stay out late, don't care to go I'm home about eight just me and my radio. Так что все совпало, и для меня «Мe and my radio» - просто идеальное название. Звучит винтажно, но в обычной жизни, боюсь, я уже слишком современный — слушаю музыку исключительно в цифре, хотя у меня очень много CD и виниловых пластинок.
— Многие российские музыканты очень гордятся, если к процессу записи их материала удается привлечь западных музыкантов, это такой своеобразный показатель качества. А вы — западный музыкант, который подчеркивает, что участие российского музыканта в записи вашего альбома — большая честь и удача. Речь об Игоре Бутмане, конечно.
— Для меня это очень круто! Бутман — один из величайших саксофонистов современности и мой большой друг, я считаю его стиль безупречным. К тому же я чувствую своеобразие его личности и даже национальный характер в его манере игры, Я уже говорил ему, что он привнес в запись «русский огонь», некую кипучую энергию. Даже в медленных песнях чувствуется этот жар и особая атмосфера. Я очень счастлив работать с ним.
— Вы записали альбом с определенными планами и творческими ожиданиями. Они оправдались? Или то, чем он в конце концов оказался стало для вас неожиданным?
— Я бы на самом деле шокирован грандиозностью его звучания. В записи участвовало около 25 человек, но создается впечатление полноценного большого оркестра. Я был удивлен тому, как все срослось, как сработала команда. Если быть откровенным, то я провел долгие месяцы в написании аранжировок, планировании, записи и перезаписи демо-версий, я точно знал, чего хочу и добиваюсь, и все же результат меня удивил, Получилось превосходно!
— Ваше имя очень подошло бы супергерою: Энтони Стронг, Тони Стронг — почти как Тони Старк. У вас есть суперспособности?
— Да, есть! Я могу бесконечно долго и терпеливо говорить с журналистами.