Игорь Шишкин о чехословацком мятеже: «Нужно перестать воевать с прошлым!»
Сегодня вместе с известным краеведом Игорем Сергеевичем Шишкиным мы вспоминаем события, развернувшиеся в начале прошлого века.
События, происходившие с 28 по 29 мая 1918 года, вошли в историю Пензы как кровавые. Солдаты и офицеры Чехословацкого корпуса, отказавшись сдать оружие большевикам, дали отпор, в результате которого погибли несколько сотен жителей Пензы. В память о тех днях на Советской площади был установлен Памятник Борцам революции.
А пять лет назад на станции Пенза-III чешской делегацией был открыт памятный знак уже чехословацким легионерам. Надо сказать, что многие пензенцы считают это событие неоднозначным, а в связи с последними событиями, когда в Праге демонтировали памятник маршалу Ивану Коневу, звучат призывы и вовсе избавиться от памятного знака легионерам. Кстати, от слов к делу перешли уже в Челябинске, совершив акт вандализма. Несколько человек развернули возле памятника плакат с надписью «За Конева ответите!», после чего стали кувалдой бить по памятной стеле.
Почему не стоит уподобляться радикальным настроениям, что действительно происходило в те майские дни 1918 года, и почему нужно уже перестать воевать с прошлым, рассказывает известный пензенский краевед Игорь Шишкин.
— Игорь Сергеевич, как вы относитесь к памятнику «белочехам» на станции Пенза-III, и непосредственно к самим событиям 28-29 мая 1918 года, происходившим у нас?
— Давайте не будем говорить «белочехи» и оставим советские штампы. Никакие «белочехи» на Пензу не нападали, это большевистская дурь, в частности, лично Льва Троцкого, в то время — народного комиссара по военным делам РСФСР — привела ко всему этому восстанию.
Никаких «особо кровавых» событий, как их расписывает советская литература, у нас не происходило. Если от всего этого отвлечься, чехословацкие легионеры попали в нехорошую историю, из которой пытались выйти достойно.
Давайте не будем воевать с прошлым, от этого уже все устали. То, что чехи поставили памятник на Пензе-III, свершившийся факт. Замечу, что мы на это ни копейки не потратили, всё за их счёт.
Нам надо к этому с уважением относиться, если требуем от тех же чехов уважительного отношения к нашим памятникам. Сейчас мы требуем у чехов, чтобы они памятник Коневу не снимали с площади в Праге. Кстати говоря, они его не снесли, не взорвали, а переносят в парк скульптур, потому что это их собственность. Мы, тем не менее, настаиваем на своём, начинаем «воевать». И у нас памятный знак стоит не на центральной площади, а на месте основного размещения чехословацких легионеров в 1918 году. И, кстати, он ведь не «прославляет» их, а просто отмечает тот факт нашей пензенской истории. Ну, скажем, как «Пугачёвский камень» с памятной доской на нём на перекрёстке улиц Московской и Карла Маркса отмечает факт пребывания Емельяна Пугачёва в том месте. Что, может, разобьём кувалдами этот камень, за то, что Емелька народ русский вешал?!
— Возвращаясь к событиям 1918 года, какие настроения были на тот момент в Пензе?
— Прежде чем давать оценку тем событиям, нужно сказать, что представляли из себя чехословацкие легионеры. На дворе 1918 год, идёт Первая мировая война, в которой братья-славяне не захотели воевать на стороне Германии, Они переходили на нашу сторону, когда ещё не было никаких большевиков, создали отдельный Чехословацкий корпус, который воевал на русском фронте рядом с нашими солдатами против немцев и австро-венгров. Их части были очень боеспособными, и при этом сплочёнными.
Но поскольку военные действия с Германией со стороны большевистской России закончились (я считаю, позорным) Брестским миром, легионеры хотели продолжать бороться против Германии за свободу своей Чехословакии. Союзниками было предложено эвакуировать их из России через Дальний Восток (по Транссибу до Владивостока и далее через Тихий океан в Европу).
От самого короткого пути через Архангельск и Мурманск большевики отказались, опасаясь организованных вооружённых сил, настроенных не совсем лояльно к ним, вблизи Москвы и Петрограда. При этом советская власть обязалась обеспечить их беспрепятственный проезд по своей территории.
И вот, когда эшелоны чехословаков двинулись к Владивостоку, Троцкому 25 мая 1918 года втемяшилось в голову отдать приказ: отобрать у них всё оружие.
— Учитывая боеспособность корпуса, весьма недальновидный шаг.
— Вот, представьте, чехословаки воевали с нашими солдатами бок о бок, они в Пензе стояли ещё с начала мая, с местным населением они были в хороших отношениях. В подтверждение этому есть фотографии, где они спокойно гуляют по Пензе, общаются. И вдруг им говорят: «Можете ехать, но оружие оставить!».
Вот вы находитесь в чужой воюющей стране, пытаетесь из неё выехать, и у вас пытаются отнять оружие. У нас тут к этому моменту уже не пойми что: идёт необъявленная гражданская война, классовый террор. Активных фронтовых действий нет, но, тем не менее, обстановка напряжённая. Естественно, они не хотели сдавать оружие. Но всё же согласились, основное оружие сдали. У легионеров не было пушек, почти не осталось пулемётов, количество винтовок было определённым на каждый вагон. А тут телеграмма от Троцкого: «Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте». Естественно, легионеры этому воспротивились и начались столкновения.
— Как развивались события в Пензе?
— Есть воспоминания председателя Пензенской ЧК Николая Козлова «Тревожные дни» о мятеже чехословацких легионеров. Он пишет, что представители корпуса несколько раз приезжали договариваться, чтобы их просто пропустили через Пензу, но большевики отказали им в этом, требуя полностью разоружиться. Последний раз переговоры велись 28 мая, затем около пополудни легионеры отбыли в свой штаб на Пензе-III.
Мы же выкатили орудия на площадь рядом с Губернаторским домом и начали стрелять. О том, что начали стрелять мы – об этом почему-то все забывают. Поскольку артиллеристы были аховые, то первыми снарядами разворотили угол здания губернского суда (ныне ул. Белинского, 2), затем попали в земскую управу (ныне здание военного госпиталя), потом снаряды стали сыпаться на остров Пески. И только после этого, наконец, стали попадать в район станции Пенза-III. И это фразы из воспоминаний участников событий, опубликованных по горячим следам.
Вот сколько человек погибло от нашей всей дури?
В результате легионеры пошли в наступление и полностью окружили Пензу и начали наступление. 29 мая 1918 года город после кровопролитного боя был взят, большевики его покинули. Председатель Пензенского губисполкома Василий Кураев вместе с товарищами так бежал до Арбековского переезда (и затем уехали в сторону Каменки), что только через день после того, как легионеры покинули город, узнали, что в Пензе никого нет. Что никак не помешало нам долгое время рассказывать, как «героически отбили город и выгнали проклятых врагов».
Пленных чехословаки не трогали. Согнали на Пензе-II и на Пензе-III в бараки и сараи, а сами покинули город. Убивали только своих чехов, перешедших на сторону Советской власти и взятых с оружием в руках. Для них они были настоящими предателями. Но, уезжая из Пензы, легионеры взяли в заложники несколько человек.
— Кто были эти пленные и что с ними стало?
— Среди этих людей был как раз вышеупомянутый Николай Козлов и секретарь пензенского губисполкома Наум Либерсон.
Либерсона чехи на пути в Самару расстреляли, потому как тот принялся агитировать сложить винтовки и сдаться Советской власти. А Николая Козлова уже в Сибири отпустили под честное слово, что он не будет брать в руки оружие и воевать против чехов. Он опубликовал в своих воспоминаниях эту справку-расписку, под которую его отпустили.
Наши большевики думали, что Козлов тоже погиб, и было у нас два павших героя. Оказалось, что один жив, да ещё написал мемуары, которые были напечатаны в одном из пензенских журналов спустя несколько лет после этих событий. И о них мало кто знает. Да и не нужны были такие откровенные мемуары Советской власти, не вписывались они в придуманную нами историю борьбы с чехословацкими легионерами в Пензе.
Кстати, о тех людях, которые похоронены на Советской площади. Не все из них — защитники города, погибшие в майских боях 1918 года. Там есть и мальчишки, и беременные женщины. Есть просто случайные люди, попавшие под пули.
Моя бабушка, современница тех событий, рассказывала мне: в день похорон «жертв белочешского мятежа» не давали хоронить на городских кладбищах, был отдан приказ везти хоронить на Соборную площадь. Так что, не все в этой братской могиле — борцы за Советскую власть. Не все — Борцы революции, как гласит стоящий там памятник.
В завершение хочу сказать, что история — это не только «ура, победа!» Наша история не всегда была «правильной и хорошей», надо признавать свои ошибки и тёмные пятна в этой истории. Ведь «признавать» — не означает «оправдывать». И не забывать, что не все, кто против нас — «плохие». Надо перестать воевать с прошлым и оставить всё как есть. Чехословацкие легионеры в том положении, в котором они оказались, поступили так, как было должно. Согласитесь: если бы подобное происходило с русскими солдатами по ту сторону немецкого фронта где-нибудь во Франции, мы бы сейчас считали их героями. Причём, не задумываясь о той крови, через которую они бы должны были пройти.
Мы можем сейчас метаться, головой об стенку биться, но в той ситуации они были по-своему правы, а мы поступили с ними, с братьями-славянами, неподобающим образом. А, продолжая их обвинять в событиях мая 1918-го, мы оправдываем бездумные решения и действия большевиков, приведших к этому.
Выступать с предложениями сносить памятники, которые не мы ставили и не нам принадлежат, просто дикость и кощунство.
Давайте перестанем воевать с прошлым!
Фото: Пензенский госархив, Пензенский краеведческий музей