Личная история. Случайный разговор в маршрутке
Журналист
Журналист
Анна Горнова

Приближался великий праздник Пасхи. Оставались считанные дни поста, и некое благообразие и ожидание обновления витало среди людей. На улицах там и тут появлялись неравнодушные граждане, которые приводили в порядок придомовые территории. В домах чистили, убирали, мыли и закупали продукты для пасхального стола.




Стало заметно какое-то оживление, и, случайно услышав чьи-то разговоры, можно было узнать новый рецепт кулича. Готовили луковую шелуху для покраски яиц, которую собирали в течение всего поста. Особо ожидали схождение благодатного огня, веря и надеясь, что жизнь в нашем сумасшедшем мире будет продолжаться.

Тяжелая неделя близилась к концу, и я тоже, как все мои коллеги, убирала, покупала и, собираясь с мыслями, планировала праздничный день. Очередной рабочий день страстной недели закончился, и я ждала свой автобус на остановке.

Маршрутка пыхнула и, недовольно чихнув пару раз, замерла. Двери открылись, и люди неторопливо начали заполнять внутреннее пространство микроавтобуса. Я устало рассматривала новых пассажиров без особого интереса. В середине дня обычно перемещались по городу студенты или пенсионеры. Молодой человек пропустил бабушку с внуком и хорошенькую студентку, вот немного странный мужчина средних лет в не очень опрятной куртке впрыгнул в маршрутку, заставляя пройти вперед какого-то парня с рюкзаком.

Она стояла среди таких же пенсионерок и спокойно ждала, когда можно будет войти. Рядом со мной еще было свободное место, и эта пожилая женщина села напротив. Возраст ее было очень трудно определить. Ей могло быть и 50, и к 70. Я сразу обратила внимание, мельком бросив взгляд, что у нее прекрасная осанка, а вышедшее из моды, но хорошо сидящее, полупальто было какого-то неопределенного болотного цвета, голову прикрывал яркий цветной платок.

Морщины прорезали глубокие дорожки на лбу и около рта, а сцепленные пальцы рук выдавали человека, привыкшего к тяжелому труду на земле.

Через несколько секунд маршрутка, качнувшись вперед, потом назад, отъехала от остановки. Я привычно повернула голову и продолжила смотреть в окно, думая о фасадах зданий, которые хорошо было бы обновить, о дороге с небольшими рытвинами, на которых пассажиры подскакивали и подпрыгивали. Вдруг твердый и уверенный голос, раздавшийся рядом, заставил меня оторваться от урбанистических видов.

— Скажите, пожалуйста, на что это похоже? Разве это нормальная дорога? Разве мы не умеем делать дороги? Наш народ, построивший многие города, не может сделать ровную дорогу! — пожилая женщина в цветном платке возмутилась, очередной раз подпрыгнув на кочке.

— Да, конечно, нужно класть асфальт так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно потраченные деньги, — ответила я.

— А я к внукам еду, нянчиться, — вдруг продолжила разговор она. — Знаете, они у меня погодки и такие любопытные мальчишки.

— Мальчишки, наверное, всегда очень любопытные и шустрые. Я не знаю точно, у меня дочь и к тому же взрослая, — поддержала тему я, не очень-то желая втягиваться в разговор.

— Моя взрослая дочь не всегда хотела слушать мои советы, а сейчас я пытаюсь объяснить внукам, что на свете есть любовь и уважение, хочу научить их верить и чувствовать, слышать людей и окружающий мир, — сказала женщина.

Я посмотрела ей в глаза впервые за наш разговор и подумала, что она действительно выполняет эту миссию, уверовав в добро и свет. Немного помолчав, я решила спросить, как же она будет объяснять все искривления нашего общества своим внукам, что скажет она, когда дети начнут испытывать давление и неприятие жестокого детского социума только потому, что у них телефон не последней марки, или родители не имеют дорогую машину, или они не могут поехать отдыхать за границу? Я не успела рта открыть, а мой вопрос так и остался в моей голове. Голос моей собеседницы, ее слова застали меня врасплох.

— А вы посмотрите в окно, вот площадь, посмотрите на нее. Каких машин тут только нет! — сказала она, призывая обратить внимание на площадь, заполненную машинами разных марок и цветов. — Россия, нищая Россия! — процитировала она поэта, а я от неожиданности захлопала глазами.

— Так богаты мы, или бедны, как вы думаете? А вот с другой стороны посмотрите, домишки видите? «Избы серые»… и неприглядные. А теперь взгляните на кусочек неба там, впереди. Светлое, чистое, радостное! Все это наше: и богатство, и нищета, и красота неописуемая, и убожество серое — все, как писал Бердяев, до бесконечности. Вот это внукам-то и объясняю, — закончила свою речь женщина, а я после Бердяева вообще онемела. Она начала собираться выходить.
 
— Дай Бог вам терпения, силы и счастья, — только и вымолвила я.

— Спасибо, терпения и силы пока хватает, надеюсь, не иссякнут, и счастье тоже есть. Вам желаю веры и крепости. Все Господь нам дал, на всех хватило, значит и вас не обделил, — Она улыбнулась немного блаженной улыбкой и пошла к дверям.

Автобус остановился, пыхнув, возвращая меня в реальность. Я хорошо видела, как она вышла и сделала несколько шагов в сторону от микроавтобуса. На улице было немного людей, да и в маршрутке оставалось несколько человек. Я смотрела в окно, пытаясь отыскать эту странную женщину, но она словно растворилась в воздухе.

Фото — Владислав Беляков

Похожие статьи