Владимир Лезин, дерзкий и утончённый
Михаил Чернецов
Михаил Чернецов

В наших публикациях мы уже не раз упоминали талантливого пензенского поэта Владимира Лезина. О судьбах поэзии и о его личном творчестве – в эксклюзивной беседе с ярким молодым автором.


— Владимир, Вы достаточно плодовитый автор и известная в творческих и не только кругах Пензы личность. Но, в то же время, назвать Вас профессиональным поэтом будет преувеличением. Как Вы ощущаете сами себя с этой точки зрения?

— Грань между профессионалом и любителем в искусстве в наше время практически стёрлась. Раньше всё определялось формальным членством в профильной организации (в нашем случае, Союзе писателей). Теперь любой желающий может назвать себя писателем (поэтом, музыкантом, etc.) — компьютер и Интернет дают для этого всё необходимое. И ситуацию эту нельзя оценить однозначно.

Сегодня по-прежнему существуют подобного рода «гильдии». Их несколько, они носят статус общественных организаций (а не госструктур), и их названия поражают разнообразием: Союз писателей России, Союз российских писателей, Российский союз писателей.

Года три-четыре назад, когда я издал первый сборник своих стихов и хотел сразу следом издать второй, у меня появлялась мысль стать членом Союза писателей России. В Советском Союзе бы это означало не только возможность получения путёвок в санатории, но и участия в мероприятиях, где происходил обмен опытом и творческими идеями. Но, пообщавшись с некоторыми людьми, я понял для себя, что в нынешних реалиях никаких ощутимых бонусов мне это не принесёт. Я оставил эту идею и с тех пор к ней не возвращался.

Среди пензенских литераторов есть члены Союза писателей: Лидия Терёхина, Вера Дорошина. Но 95% процентов наших авторов этого членства не имеют, и я могу сказать, что среди них есть те, чьё творчество совсем не уступает профессиональному.

— В то же время действуют различные неформальные объединения писателей и поэтов. Чем они живут и какова их польза для писателей и читателей?

— Да, таковые есть и в Пензе. При единственном пензенском литературном журнале «Сура» существует поэтический клуб «Берега», в котором я состоял с 2009 по 2014 годы. Есть клуб «Ключи», «Геликон», ещё несколько менее масштабных объединений. Про последние два не могу сказать чего-то определённого. А что касается «Берегов» – это хорошая школа обращения со словом. Стоящая в его главе Лидия Ивановна Терёхина подробнейшим образом разбирает тексты авторов, помогает обнаружить ошибки – стилистические, синтаксические и т.д. Как критика Лидию Ивановну я ценю очень высоко.

Если же рассматривать «Берега» в качестве канала продвижения своего творчества, как я понимаю, конечная цель участия в этом клубе – быть напечатанным в «Суре». Лично я такой цели себе не ставил и, по иронии судьбы, был напечатан там, когда уже не состоял в «Берегах»  в декабре 2016 года. 

— А в чём Вы видите тогда основной инструмент продвижения?

— Ну, надо называть вещи своими именами. Мой первый сборник выходил ограниченным тиражом в 100 экземпляров. Они почти все раскуплены, но я буду рад, если хотя бы пятеро человек его прочитали.

Поэтические перформансы собирают очень небольшие аудитории, потому что поэзией сейчас… Не то, чтобы ей никто не интересовался, но концентрация увлекающихся людей на единицу площади крайне низка.

Остаётся Интернет — здесь уж всё в руках автора. Но, как бы не звучало банально, палка извечно о двух концах. Не так давно я столкнулся с группой, посвящённой творчеству одного молодого украинского поэта. В топе новостей объявление о поиске нового контент-менеджера. Но если почитать творчество— это мрак! Ни одной цепляющей строчки, ни одной оригинальной конструкции, просто набор стандартных фраз. Эллочка-людоедка! Не надо быть специалистом, чтоб отличить поэзию от подобной графомании, и тем не менее – в нём 22 тысячи подписчиков …

У меня есть своё сообщество в сети вКонтакте, в нём чуть менее тысячи человек, но я не занимаюсь его активным PR-ом. Если честно, долгое время у меня было предубеждение против этого. Наверное, юношеский максимализм. Сейчас мои взгляды поменялись. В идеале, конечно, здорово, если кто-то занимается твоим продвижением, и, тем более, если это приносит какой-то доход. Если бы своё время я мог полностью посвятить работе со словом – понятно, что повысились бы и продуктивность, и качество. Но пока я к этом не пришёл, что-то внутри меня останавливает.

— Если говорить о Вашем собственном творчестве, что составляет предмет Вашего «поэтического исследования»?

Понятно, что все мы начинаем с чего-то простого. Когда я только начал увлекаться стихосложением, у меня была масса стихов про зиму, про весну и, разумеется, про осень. Но со временем подобные пейзажные зарисовки становятся неинтересными. Я стараюсь обходить избитые темы стороной.

Сейчас мой акцент сравнение современности с прошедшими эпохами, с сюжетами из религии и мифологии, с содержанием творчества великих деятелей прошлого; поиск исторических параллелей; роль личности в истории. 

Порой этот поиск происходит сознательно, порой мысли сами складываются в какую-то картинку. Как-то раз в голову пришла строчка: «От казематов дома скорби осталась кладка кирпича». Спустя некоторое время я беру в руки «Мастера и Маргариту» и мне сразу попадаются слова Мастера: «Я из дома скорби». Я выхожу на балкон и вижу за окном дом-интернат, окружённый какими-то развалинами (дело происходит в Нижнем Ломове). А чуть позже у покойного пензенского поэта Жени Шувалова натыкаюсь на слова: «От груды камней ничего не осталось». Вот такая вот перекличка времён, людей, пейзажей…

— Какой Вы видите поэзию XXI века?

Так складывается, что начало нового столетия совпадает с очередным рубежом развития поэзии. Создание современного литературного языка Пушкиным в начале XIX века; экспериментами Маяковского и Хлебникова открылся XX век. Думаю, современная эпоха бросает аналогичный вызов: поиск новых форм. Более того, это необходимое условие развития поэзии, в противном случае возобладает естественная тенденция – скатывание к примитивизму. «Три аккорда, два слова». Эта проблема выходит за рамки поэзии. Например, с чего начинался русский рок? Александр Башлачёв, Борис Гребенщинков. А теперь – Рома Зверь. Имеет ли смысл их сравнивать?

Поэтическое сообщество чувствует эту потребность: неизбитые образы, неожиданные рифмы, яркая подача – сейчас это немаловажно. Обращение к темам историософии, нравственного и духовного поиска. Вопрос в том, как донести всё это до читателя. Ведь «литературная попса» выигрывает конкуренцию – она и доступней, и проще для восприятия. Но есть институты, позволяющие фильтровать творческий поток. Например, литературная премия «Дебют». Те, кто попал в long-list и, тем более, в short-list этого конкурса, это однозначно Писатели, Поэты. Я субъективно могу быть не согласен с позицией этих авторов, мне могут банально не нравиться их стихи, но данная премия – это, определённо, знак качества. И это не единственный «фильтр» такого рода. Но, к сожалению, подобные мероприятия не имеют достаточного освещения. Их результаты остаются вне поля зрения широкого читателя. На мой взгляд, это одна из тех точек, к которой надо прилагать усилия, чтобы развитие поэзии и культуры в целом шло верным путём.

Похожие статьи