В тени железной птицы: история монумента «Самолет» на проспекте Победы
Крылья истории
Знаменитый истребитель-перехватчик в Пензу привез Владимир Константинович Мысяков — известный областной общественный деятель, возглавлявший в ту пору отдел административных и торгово-финансовых органов горкома КПСС. История эта развернулась в конце семидесятых-начале восьмидесятых годов, когда у городских властей появилась задумка — установить в каждом районе города скульптуру или монумент, который увековечивал бы память о Великой Отечественной войне. Именно в это время появилась «Катюша» возле завода «Пензмаш», танк Т-34 у Краеведческого музея, а спустя несколько лет у автовокзала встал паровоз, возивший во время войны санитарные составы. Но началось все с самолета — в 1980 году.
— Как-то раз ко мне обратился Владимир Никитенков — первый секретарь Октябрьского райкома, — вспоминает Владимир Мысяков. — Обратился с очень неожиданной просьбой — раздобыть танк для установки на проспекте Победы.
Танка у нашего собеседника под рукой, конечно же, не было — как и знакомых, которые могли бы помочь в этом деле. Зато по роду деятельности были хорошие знакомые в зенитно-ракетных частях. Пара звонков — и завотделом предложили на выбор либо зенитную ракету, либо самолет. Поразмыслив, Мысяков рассудил, что самолет будет смотреться интереснее и представительнее.
Осенью 1980 делегация из Пензы во главе с Мысяковым выехала в Куйбышевскую (ныне Самарская) область. В командировочном листке в графе «цель поездки» Владимир Константинович, посчитавший, что про самолет писать будет неудобно, вывел: «для выполнения специального задания».
От Пензы до Самары
Будущий монумент находился на военном аэродроме «Бобровка» под Самарой. Наш собеседник вспоминает:
— Добрались мы до места, пообедали в столовой, а потом нас вывели на сам аэродром, и я увидел впечатляющую картину: степь, насколько хватает глаз, и в этой степи рядами, точно так же, насколько хватает глаз — зачехленные самолеты. На долгосрочном хранении. Те самые «Сушки», за одной из которых мы приехали. Все боевые, все на ходу — просто немного устаревшие морально.
Выбранный самолет быстро подготовили к транспортировке — отсоединили крылья, хвост, разобрали на две части корпус. Погрузили на автомобиль —огромный «МАЗ» с двенадцатиметровой грузовой платформой — обложили старыми покрышками от шасси, перевязали для надежности стропами от тормозного парашюта. А перед самым выездом едва не случился конфуз:
— Я попросил одного из офицеров позвонить начальнику военной автоинспекции, чтобы нам выделили какое-нибудь сопровождение. Все-таки дорогу от Бобровки до Куйбышева я плохо знаю, да и груз вон какой, — рассказывает Владимир Константинович. — Офицер ушел, а спустя какое-то время вернулся и сообщил: «Начальник сказал, ни в коем случае с места не трогаться». Получилось так: поскольку техника секретная, перевозить ее куда-либо днем нельзя. И ночью нельзя, потому что негабаритный груз — мы так-то два «МАЗа» везли, но один на полпути к Самаре сломался. Но я-то начальнику автоинспекции не подчиняюсь. Скомандовал водителю: «Заводи!» — и мы с самолетом отправились в Пензу.
На помощь Москве
По прибытии «секретный груз» оставили на станции техобслуживания на улице Ульяновской. Полдела было сделано — оставалось выбрать для памятника место и придумать оформление.
По первому вопросу специалисты долго не могли прийти к единому мнению. Так, например, с подачи Романа Попрядухина, главного архитектора Пензы, самолет хотели поставить на холме недалеко от завода «Тяжпромарматура» — примерно там, где сегодня находится недостроенная соборная мечеть. Предполагалось, что он будет «встречать» тех, кто въезжает в Арбеково.
В итоге место поменяли на проспект Победы. Но и здесь не обошлось без споров — на этот раз по поводу того, в какую сторону направить самолет. Истребитель вертели на бумаге и так и этак и в конец концов направили носом на выезд из города — чтобы складывалось впечатление, будто самолет летит на помощь Москве.
В короткие сроки был подготовлен проект. За основу взяли похожий памятник в Ивано-Франковске — только там он немного ниже, и стела, на которой покоится самолет, не изогнутая у основания, а прямая.
Проект отдали на завод «Тяжпромарматура», в цех номер двенадцать — или, как он тогда назывался, цех нестандартного оборудования.
— Самым сложным было, конечно же, изготовить стелу, — вспоминает Сергей Сорокин, работавший в ту пору мастером цеха. — Согласно проекту, она должна была состоять из двух частей — основания и стрелы, к которой крепится самолет.
Части сваривали отдельно. Основание установили в загодя вырытый котлован трехметровой глубины и, чтобы самолет не опрокинулся под собственной тяжестью, залили бетоном — его потребовалось больше трехсот кубометров. Для наглядности — на то, чтобы перевезти такое количество бетона, нужно 86 бетономешалок.
Памятник-конструктор
Стрелу собирали на земле. Самолет предварительно облегчили — вырезали все оборудование, вытащили двигатель, частично сняли внутреннюю обшивку. Фактически, от истребителя остался только корпус — длинная металлическая труба с крыльями и хвостовыми стабилизаторами. Только так его вес удалось довести до приемлемых трех тонн. Бригада, состоявшая из семи человек под начальством Василия Федоровича Кабанова, целый месяц работала, не покладая рук. Каждый день на объект приезжал директор завода, Феодосий Дубинчук, чтобы лично проконтролировать ход работ.
Когда подготовительные работы закончились, внутри самолета установили специальный переходник-фланец, а потом просто насадили получившуюся конструкцию на стрелу и стянули болтами.
— Потом, когда основание и стрелу скрепили друг с другом, настал черед финальной отделки, — продолжает Сергей Михайлович. — Каркас облицевали стальными листами, зачистили швы. Отделку заканчивали в ночь на девятое мая, аккурат перед торжественным открытием памятника – не хотелось, чтобы его раньше времени кто-то увидел во всей красе. Потом — тоже в ночь — к монументу привезли студентов, которые на общественных началах укрыли бетонное основание дерном и высадили тюльпаны. Наутро памятник был закончен.
Кстати, немногие знают, что до определенного момента внутрь самолета вполне можно было попасть. Для этого в основании стелы вырезали дверь. Она открывалась вертикально и запиралась на обычный круглый замок из хозмага — в то время никому и в голову не могло прийти, что туда кто-то заберется. Внутри корпуса истребителя были смонтированы датчики, по которым определяли, нужен ли монументу ремонт.
Как и многие другие памятники, самолет не миновала пора запустения. В девяностые годы самолет стал одиноким и заброшенным. Металлическую дверку сорвали с петель и куда-то увезли, подсветку разбили, в кабине раскололи стекло. Но если «Глобус», например, из этого состояния так толком и не выбрался, то для самолета все закончилось вполне благополучно. В начале двухтысячных монумент реконструировали, поменяли стекло, а пустующий проем заварили.
Источник фото: фото автора