Николай Лесков о «столице русского спорта»
Орловский уроженец, Лесков, первое время учился и работал в Киеве, где у него были всячески поддерживающие его родственники. Служил в казенной палате. И все бы ничего, но к 26 годам у него возник писательский зуд, по роду службы совместившийся с разоблачительным. Начав изобличать коррупцию среди полицейских врачей в местной газете, он сам был обвинен во взяточничестве и был вынужден оставить службу.
После чего он и отправился в пензенское захолустье — «служить в одну из вновь образованных в то время торговых компаний» — фирму «Скотт и Вилькенс» британского происхождения, в которой управляющим работал муж тетки Лескова — англичанин, перешедший в российское подданство. По 1860 он жил и работал (много разъезжая по городам и весям) то в указанном селе, то «в Пензе, в Петропавловской части».
Именно в это время он начинает активно сотрудничать со столичной прессой. В это время появляется его первая крупная работа — «Очерки винокуренной промышленности Пензенской губернии».
Пензенские впечатления легли в основу знакового для уже позднего Лескова произведения «Загон» (1893). Именно в этом произведении появился знаменитый анекдот про англичанина, утонувшего (в буквальном смысле — до смерти) в грязи на пензенской улице. Его любил вспоминать губернатор Василий Бочкарев, намекая на то, что с тех пор в благоустройстве города мало что изменилось.
Анекдот известен всем именно по «Загону». Однако в первый раз он прозвучал от Лескова за тридцать лет до того — в газете «Северная пчела» от 3 апреля 1862 года в статье «О петербургском пойле, пензенских тротуарах и орловских мостах, а также о разных бедных людях и о некоторых попечителях Роберта Оуэна».
Думаем, культурному пензяку выдержки из этой статьи, касательно Пензы, будут небезынтересны.
Итак, пресловутый анекдот, в своем изначальном виде.
«Пенза — город истинно замечательный. В Англии есть люди, уверенные, что в Пензе всякий человек небезопасен, потому что там на улицах устроены капканы и адские машины. Что-то в этом роде, года три тому назад, кажется, рассказывалось даже в одной из английских газет, и один из жителей Пензы, умеющий читать по-английски, указывал на эти щекотливые для пензенcкого самолюбия строки; но все осталось по-старому; все подумали, что это «бред безумный иноземца» и больше ничего. А в сущности дело имеет свое основание. Во время последней войны в Пензу прибыли из Крыма два англичанина, оба люди очень просвещенные и потому, конечно, не встретившие в этой столице русского спорта того радушия, которое будто бы ставит наших соотечественников несравненно выше всех народов земного шара и даже жителей планет»
Позволим себе в этом месте прерваться, дабы дать комментарий. У читателя возникнет вопрос: с какой стати Лесков называет Пензу в 1862 году «столицей русского спорта»? Дело в том, что в 1848 году в нашем городе возникло «Общество рысистых бегов», а в скорости появился и один из старейших (чуть ли не второй, после московского) ипподром. Благополучно уничтоженных через полтораста лет ради корявой и уродливой застройки многоэтажками с псевдоэлитным почем-зря-инвестиционным жильем.
В наши дни, однако, конные соревнования в Пензе вновь становятся актуальными. В Спутнике был организован новый ипподром, на котором в прошлом году проводились бега и скачки. По уверениям дирекции, они возобновятся весной грядущего 2017 года.
Так что мы вновь возвращаемся к славной спортивной репутации прошлого. А, учитывая нынешнее состояние ливневой канализации в городе, не исключены фатальные казусы с приезжими, вроде описываемого Лесковым. Смотрим далее.
«Оба эти англичанина, при первом взгляде на пензенские улицы, вообразили, что существующие в Пензе дощатые тротуары устроены для того, чтобы доставить пешеходам известные удобства и безопасность. Как чужеземцам, им простительно было сделать такое легкомысленное заключение, и они жестоко за него поплатились.
Одному из них, избежавшему всех опасностей, сопряженных с войною, суждено было восприять смерть в самом мирном городе Пензе. Опытные люди по пензенским тротуарам обыкновенно не ходят, потому что некоторые доски этих тротуаров так прилажены, что каждая из них концом, на который наступит пешеход, тотчас же под его ногою опускается в нарочито ископанную под тротуаром канаву с вонючею гниющею водой, а другим концом снабжает проваливающегося путника приличною затрещиною.
Теперь, может быть, случаи таких театральных исчезновений под тротуаром реже, а может быть, и вовсе вывелись — время переходчиво, — но то время, к которому относится воспоминаемое событие и о котором пензенские собачники вспоминают как о милом былом, эти явления причислялись к законным необходимостям местного благоустройства. Естественность таких явлений была так обыкновенна, что пензяков (которых почему- то зовут толстопятыми) вовсе не встревожило, что англичанин М-р шел по тротуару и, как должно было случиться, провалился, получил приличную затрещину, переломил ногу и отправился ad patres1, впрочем, не без медицинской помощи. Сказали только: «не знавши броду, не суйся в воду», выпили по рюмочке коньячку и опять сели играть по маленькой, и приписывая, и отписывая мелом.
Другой же англичанин, видя снаряд, споспешествовавший ускорению жизненного процесса г. М-ра, разумеется, предался изучению этого механизма и, придя к убеждению, что такой механизм не относится ни к одному из известных в Европе аксессуаров городского благоустройства, порешил, что это совсем не тротуары, а какие-то, вероятно охотничьи, капканы или люки вроде адских машин.
Дома он сказал кому-нибудь эту несообразность, другие ее подхватили, а кто-то взял да и тиснул в какой-то газетке вопрос о пензенских люках. Конечно, англичане, по остроумнейшему замечанию одного из наиприятнейших писателей нашего времени, народ очень узколобый; но согласитесь, что на этот раз им можно простить их заблуждение. Рассказанное нами событие могло дать некоторый повод к построению странных предположений в головах людей, поднятых цивилизациею на другую ступень гражданственности и не способных ни пить наше пойло, ни глотать иные гадости, которые мы еще приемакиваем. Вот отчего и нельзя строго порицать иностранцев, описывающих русские небылицы в лицах».
Небылицы западной прессы о России! Как это актуально для российского самосознания и через полтораста лет!
Но! Это еще не все про Пензу в этой статье! В ней затрагивается еще один аспект городского благоустройства.
«Есть места на Руси, где воду не только не стараются очищать, но, напротив, всячески стараются ее испортить. Один из таких просвещенных мест есть губернский город Пенза.
Там есть, например, фонтаны, в которых вода проведена из очень хорошего источника; но у этого же источника, выше того места, где он входит в проводную трубу, одному барину вздумалось устроить псарный двор для своих борзых и гончих. Место для псарни, действительно, выбрано удобное, псам не далеко бегать лакать, и чистоту всегда можно удержать; но прихотливые люди начали жаловаться, что воды из фонтанов пить нельзя, и обратились к Суре, а по Суре и подавно один навоз плавает с верхних мельниц.
Таким образом это неудовольствие продолжалось очень долгонько и все без толку, и наконец сами граждане привыкли к этой воде, как приучают себя люди к вонючему сыру, и стали любоваться из окон на барские своры, когда они откочевывали в отъезжее поле. Теперь одни говорят, что псам придется отыскивать иное помещение, а другие утверждают, что эти слухи уж не раз носились, но благополучно сходили с рук псовладельцу».
В связи с эти отрывком мы вспоминаем материал четырехмесячной давности: «в ответ на жалобы специалисты «Горводоканала» пеняют на жаркую погоду, то есть до тех пор, пока не похолодает — придется мириться с вонючей водой».
Сограждане! Мы — культурный пуп земли русской! Лесков с нами!
Источник фото: https://ria.ru/