Архиерейский детский хор: духовная жизнь
Перечисляя все, что необходимо сделать, Золушка отмечала, что «надо в комнате убраться и молитву прочитать». К занятой трудами юной девушке заходили маленькие дети, которых она знакомила с рождественскими событиями и символами, на сцене появлялись и ангелы, и волхвы. Дети читали рождественские стихи. И практически после каждой мизансцены пел хор.
Чтобы больше узнать о жизни Детского архиерейского хора, мы поговорили с его руководителем Мариной Никитиной — известным в нашем городе педагогом с очень насыщенной творческой биографией.
— Что такое Детский архиерейский хор, каковы основные цели его создания?
— Детский архиерейский хор создан при епархии два года назад для того, чтобы детей направить в струю православия, чтобы петь на службах и в дальнейшем организовать православную музыкальную школу. Она будет выпускать певчих, приспособленных к пению в храмах, умеющих это делатьпо всем правилам. Не секрет, что многие певчие в наших храмах — люди светские, приходящие туда для того, чтобы заработать деньги. От этого страдают регенты, люди верующие страдают, потому что для большинства поющих (не для всех, конечно) происходящее безразлично.
Я думаю, что хоровая церковная школа при архиерейском доме призвана как раз вырастить таких певчих, которые придут и наполнят церковь еще большим духом с клироса. Но если смотреть глобально, то любая цель православных объединений —духовная жизнь.
— За прошедшие два года чему научились ваши ребята?
— Когда я пришла, мне показали 17 ребят, которые даже не умели петь в унисон, а в планах они уже должны были петь на службе. У меня волосы на голове зашевелились от ужаса. Я не собиралась быть никаким руководителем, изначально пришла помочь, посоветовать. Я человек светский, хотя и была уже на тот момент певчей в храме, но никогда не работала исключительно в церкви. Видимо, это и есть Божий промысел, что я осталась здесь, и это стало главным делом моей жизни. Ребята, конечно, с тех пор многому научились. Они уже поют на три голоса.
Владыка Серафим благословил создание музыкальной школы и движется этот проект достаточно легко. Мы ввели им хоровое сольфеджио, мы учим петь по нотам, и результат уже есть. В этом году мы получили благословение начать заниматься на инструментах. У нас нет такого плана, как в музыкальной школе: обучение движется, учитывая способности и темп обучаемости ребенка.
— Пели ли уже дети в храмах?
— Конечно, они поют уже с первого года занятий. Первый раз мы исполняли небольшой молебен в кадетской школе. А службу, если мне не изменяет память, мы спели через неделю после начала Великого поста. Это была архиерейская служба, мы пели не одни, в паре с другим хором. А в последние дни августа (это бывает разная дата в зависимости от года) мы поем целиком литургию, на улице, это специальная детская литургия.
С октября 2016 года поем в храме, расположенном в архиерейском доме. У нас вообще есть расписание, по которому мы работаем. Вот, к примеру, 5-го февраля будет день новомученников и исповедников Церкви Русской, мы будем петь в Успенском соборе вместе с хором этого храма: дети — на левом клиросе, взрослые — на правом, поем попеременно и вместе. Когда приезжают священнослужители из других епархий, то всегда отмечают, что выходя со службы, чувствуют, будто с ангелами служили.
Подчеркну, что наша главная цель — не концертное пение, а именно пение на службах. Мы конечно также практикуем благотворительные концерты и спектакли, но это уже второстепенные задачи.
— Все ли дети, занимающиеся в хоре, из верующих семей?
— Сейчас в хоре занимается 53 человека. Я бы сказала, что это мало. И отнюдь не все из воцерковленных семей. Бывает так, что родители приводят детей, у которых есть желание петь, но семья не воцерковлена. Сейчас священники, которые служат в архиерейском доме, отмечают, что дети наши достаточно озорные, но, тем не менее, все обряды соблюдаются. Мы детей все время причащаем, даже тех, кто никогда раньше с этим не сталкивался, но занимается у нас. Ни одно занятие мы не начинаем и не заканчиваем без молитвы.
— Как вы считаете, до конца ли понимают ребята то, о чем они поют?
— Все по-разному. Но на каждой репетиции я пытаюсь им донести смысл пропеваемых слов, для меня это важно. Я в церкви в качестве певчей достаточно давно, но целиком в церкви я, скажем так, не была. Я долго проработала в 1-й музыкальной школе, ушла оттуда в силу семейных обстоятельств, хотя уже чувствовала, что у меня там назревает кризис профессии, что некуда расти, достигнут потолок.
Но когда в моей жизни случился сначала семинарский регентский хор, затем детский архиерейский хор плюс то, что я работаю в храме певчей, я осознала, что мое предназначение полностью связано с церковью, я словно бы помогаю пройти этот путь, осуществить преемственность: школа-семинария-храм.
Первые выпускники семинарии уже поют в Успенском соборе и многие отмечают, что звучание хора изменилось — они поют не только правильно, но они поют с верой.
— В последнее время музыка все чаще не только «уходит» в церковь, но и выходит оттуда. Появляются новые сочинения (например, сочинения митрополита Иллариона), которые находят слушателя не только в культовых сооружениях, но и в концертных залах. Насколько все-таки может быть полезным музыкальная составляющая в церкви не только самой церкви, но и всему обществу?
— Испокон веков первичное музыкальное воспитание было церковным, причем была жесткая достаточно цензура, мне кажется, это правильно. В советское время церковь отрезали и от музыкального воспитания, ушло гармоничное сочетание музыки и слова, что является на самом деле огромной силой. Пусть наши девочки и мальчики не все станут певчими, мы не ставим задачу сделать их всех клиросными, но чтобы все были духовные — это да, это наша цель. Вся христианская музыка на этом стоит.
— С энтузиазмом ли дети воспринимают подготовку Рождественских спектаклей? На какую аудиторию рассчитаны спектакли Детского архиерейского хора?
— Они это очень любят. Хотя когда объявляешь о том, что будет спектакль, сразу раздаются крики «ура!», правда чуть позже некоторые начинают ворчать на репетициях: мы же сами танцы ставим, и играем, и поем — это большой труд. Но, тем не менее, спектакль они всегда очень ждут. Это же дети.
Но на одном восторге обычно ничего нельзя построить, ибо, прежде всего, наши занятия — это огромный труд.
По поводу аудитории я думаю, что наши спектакли рассчитаны на любую аудиторию, хотя в большей степени на детскую, не обязательно только на воцерковленных зрителей. Нет такого человека, который бы не искал гармонии. Некоторые могут это не осознавать, у тех, кто не стремится к этому душа задыхается — человек начинает пить, принимать наркотики, лихорадочно искать что-то другое, чем можно заполнять пустоту. Я хочу, чтобы с нашими детьми этого не случалось, чтобы жизнь их была наполненной. Когда душа полна хорошим, плохое туда не войдет, для него не останется места.
Фото автора