ВНЕКЛАССНОЕ ЧТЕНИЕ: РУССКОЕ СТАККАТО — БРИТАНСКОЙ МАТЕРИ
Как-то так получилось, что прежде, чем узнать, что и как, собственно, Дмитрий Липскеров пишет, в голове уже сложился определенный образ этого писателя, как человека. Многочисленные любовные похождения Липскерова, его откровенные интервью и общая ангажированность в определенный временной отрезок отчего-то не провоцировали на чтение его книг. Сейчас, когда шум вокруг Липскерова несколько поутих, когда литератор успел побыть и членом Общественной палаты РФ и Заместителем Председателя комиссии по Культуре, да и возраст его, и опыт уже позволяют классифицировать его как «мэтра современной русской прозы», наконец стало любопытно эту прозу почитать.
Случайным образом выбор пал на роман 2002 года «Русское стаккато — британской матери», и, я так скажу: если динамичный стиль изложения, непредсказуемо сменяющие друг друга путешествия по жизням главных героев, сатирические и абсурдистские нотки, общая иррациональность происходящего, смешение действия будничного и почти что сказочных сюжетов вам по вкусу — «Русское стаккато...» вас не отпустит, пока не прочтете его до конца.
В романе два главных героя, между которыми нет практически ничего общего, ум их занимают абсолютно разные вещи, детские воспоминания не перекликаются даже по мелочи, да и растут, взрослеют, ищут свое место в жизни они в таких разных странах, как Россия и Великобритания.
Лишь благодаря невероятному стечению обстоятельств, их пути ненадолго пересекаются, не оставив, впрочем, какого-то заметного следа в судьбах друг друга, а затем пересекаются еще раз, словно бы эксперимент не удался — и к нему снова вернулись, и тут уж результат эксперимента ошеломителен, опустошающ, ярок.
Русский мальчишка Колька Писарев воспитывается бабкой и дедом-фронтовиком во времена СССР. Детство Кольки проходит под знаком внезапно открывшегося таланта играть на аккордеоне, затем утратой этого умения, завязанной как на банальной травме пальца, так и на почти фантасмагорической истории, связанной с закрывающим гештальт путешествием деда в Германию с добытым им во время взятия Берлина трофейным аккордеоном. Шатания по двору приводят Кольку в сомнительную компанию, где он в драке теряет зубы, но тут же эта потеря оборачивается новым талантом: умением непревзойденно плевать вдаль. Потом парнишка вдруг открывает в себе талант любовника, и беспутная ПТУшница, с которой он зализывает раны несчастной любви, вдруг бросает свое легкое поведение и становится верной подругой. Не хочется вот так, в темпе бега взять и нечаянно рассказать о герое все, просто знайте, что Колькина жизнь до того насыщенна событиями, а автор до того увлечен их генерированием, что ощущение непрекращающегося движения не отпустит вплоть до финала. Николай, в конце концов, становится отцом Филагрием, хотя, извините, какое «в конце концов»: во-первых, повествование с этого и начинается, а во-вторых, у Липскерова даже звание схимника не ставит точку, оказывается можно гнать человека и дальше.
Так что даже связанные с богоисканием — извечным русским тяжелым и многотрудным сюжетом главы поражают энергией и динамикой.
Роджер Костаки — дитя внезапного одноразового секса между богатой и до неприличия некрасивой англичанкой, наследницей немаленького состояния и сомнительным по всем статьям греческим моряком идет по жизни куда медленнее, но с момента появления на свет каждый его шаг пугает и отталкивает. Роджер — вещь в себе, хотя даже там, в себе, гнездится немало пугающих соседей: жестокость, страх, дотошность, холодность и странный перфекционизм.
Поскольку каждый шаг был продуман, своей цели (один из лучших в мире оркестровых исполнителей на треугольнике!) Костаки достигает быстро, с Богом отношения он выяснил, уже будучи подростком, и теперь старательно позиционирует себя самого как сверхчеловека, однако путь его, сойдясь в той самой точке «место-время» с Писаревым, несколько отклоняется от установленного курса, чтобы в дальнейшем, мирно висящее в первой мизансцене ружье выстрелило с убойной силой.
Что интересно, на определенном этапе читатель перестает понимать, в каких декорациях, в каком времени развивается сюжет. Сначала ты понимаешь: ага, СССР, ага, дальше перестройка, соответственно экстраполируешь и британскую часть на эти времена, а потом герои и их судьбы, национальность, возраст, профессия — все вихрем улетает в некое третье измерение, в какое-то Зазеркалье.
Немало в книге и физиологии, плоти, но неизменно сдобренной или романтикой, или аллегорией или другими, иногда неожиданными эмоциями. Опять же вспоминая интервью с Липскеровым, приходит на ум, что у многих персонажей книги (особенно у второстепенных) есть реальные прототипы, в чем автор, впрочем, никогда в открытую не признавался. Это понятная история: иногда литератора так и тянет вывести кого-то знакомого ему в качестве героя книги, но этика не позволяет, поэтому со вздохом достается накладная борода, в имени меняется пара букв — и, вуаля! Но даже смутные тени кого бы то ни было и, по идее, страшные места действия не мешают воспринимать все происходящее, как очень позитивное, жизнеутверждающее произведение. Очень русское. С максимальным количеством стаккато, чтобы не дать заскучать и раскиселиться.
Источник фото: https://fantlab.ru