Внеклассное чтение. Даниэль Кельман «Последний предел». «Я и Камински»
Выросший в творческо-интеллектуальной среде ( отец —телевизионный режиссер, дед — писатель-экспрессионист) Кельман не изменил направлению семейного вектора: отучился в Венском университете, защитив там диссертацию по проблеме возвышенного у Канта, и будучи студентом, написал и опубликовал свой первый роман «Магия Берхольма». На данный момент на счету писателя шесть романов и пара сборников рассказов и эссе.
Достаточно давно Кельман сотрудничает с крупными немецкоязычными газетами, читает лекции по поэтике в университетах Германии, является членом Майнцской академии наук и литературы, Немецкой академии языка и литературы — в общем реноме у человека впечатляющее.
И пока вы знаете о Кельмане только подобную информацию, напоминающую пресс-релиз — выглядит все идеально. Но как только вы начинаете читать его романы, в частности «Последний предел» и «Я и Камински», изданные в России под одной обложкой, то между судьбами главных героев обеих этих книг и самим Кельманом неизбежно возникают параллели, а эмоции, обнаженные на страницах этих книг, вовсе не радужные.
Главный герой «Последнего предела» — Юлиан, служащий страховой компании. Работу свою терпеть не может, с девушкой у него проблемы, семейная история тоже оставляет желать лучшего. Рутинный труд Юлиана впервые вознаграждается чем-то нестандарным: его посылают на конференцию в симпатичный отель на природе, недалеко от прекрасного озера. Парень не удержался от соблазна искупаться за несколько часов перед выступлением, это становится точкой отсчета его совершенно новой жизни.
И читатель сперва этого может не понять, даже уловив явный импульс поворотного момента: философская притча, коей на выходе оказывается «Последний предел», маскируется то под триллер, то под экзистенциальное мрачное повествование, не утрачивая при этом способности удержать внимание. Я бы сказала, что это главное достоинство Кельмана — легким языком писать о глубоких вещах.
Ты фактически не замечаешь, как из пункта А — детективной завязки, путешествуя по мрачным и эмоционально холодным будням рано уставшего маленького европейского человека с непременной безуминкой в крови, доставшейся от канонически нестабильной матери и равнодушного деспотичного отца, ты оказываешься в абсолютно кафкианском пространстве, переставая четко различать границы вдруг возникших реальностей. Ну, конечно же, Кафка да, пожалуй, еще Лео Перуц приходят на ум.
Да, это и критики подчеркивают, что, мол, Кельман находится под влиянием «пражской школы», а еще ему «шьют» Набокова, но если первое мне знакомо неплохо, а с Набоковым в моем читательском анамнезе похуже, то я обеими руками голосую за диагноз магического реализма, переосмысленного нынешним днем, в данном случае у меня как у читателя не возникло сомнений в оценке профессионалов.
Возвращаясь к теме проступающих профдеформаций Кельмана, его Юлиан — выпускник философского факультета и автор диссертации о подзабытом нидерландском ученом Ветеринге. Еще подростком Юлиан нашел спасение от нелюбви в семье и общей неприкаянности в книге Спинозы «Этика», многократно читая ее, сперва совершенно не понимая, а затем открывая все новые и новые смыслы — только представьте, Спиноза как антистресс для подростка!
И дальнейшее кропотливое исследование жизни и наследия Ветеринга, то, как герой даже понимая, что делает работу, интересную разве что горстке энтузиастов, какую-то мертворожденную, странную, продолжает жить в это искусственном мире, завязанном на чужом прошлом и выбравшись из него с написанной книгой в зубах, испытывает разочарование и пустоту. Это, знаете ли, очень такие отрезвляющие размышления об интеллектуальной среде в целом, о всех диссертациях и научных работах мира, пусть даже дело происходит в развитый странах «с хорошей материальной базой».
Второй роман «Я и Камински» — абсолютно иной, он тоже легкий для чтения, но напрочь лишен магии множащихся реальностей, он более авантюрен, пронизан сатирой и конечно же несет в себе все признаки романа-путешествия.
Самоуверенный молодой журналист, подвизающийся в разных изданиях на позиции литературного критика и арт-обозревателя, но «ничего серьезного» ни с точки зрения подпитки амбиций, ни с точки зрения денег, решает во что бы то ни стало стать биографом именитого художника Мануэля Камински, который доживает свой век в глухой альпийской деревушке.
Камински в своем статусе топчется около того, чтобы стать легендой: в его биографии есть и воспитание в семье гениального национального поэта (прототипом стал Рильке), и встречи с Пикассо, Матиссом и прочими великими художниками, и собственные профессиональные удачи, но есть и провальные периоды, ореол забвения, старость и слепота, а отсутствие скандальности и пиара привело к тому, что о том, что Каминский еще жив, и арт-рынок, и общественность забыла.
Чтобы перестать топтаться у ворот легендарности, Камински просто необходимо умереть. Так считают и издатели, и сам Себастьян, решивший, что ни за что не упустит свою удачу, и если его начнут выталкивать в дверь, полезет в окно. Обманы, подкупы прислуги, беспардонное копание в вещах старого слепого художника, несанкционированное фотографирование его работ и переписывание личных писем — фактически интеллектуальное воровство в конечном итоге стали звеньями в цепи к бархатному похищению самого Камински из-под носа членов его семьи.
«Бархатному», поскольку старик оказался не против выхода из заточения. Вместе они едут к женщине, которая когда-то была главной любовью художника. И читателю предстоит увидеть, как эти двое начинают влиять друг на друга, отражать и поглощать на манер тех самых зеркал, которые были основным лейтмотивом творчества Камински.
А работа в качестве журналиста у самого Кельмана тоже в наличии, так что не стоит сомневаться, что какие-то черты и сюжеты профессии очень четко схвачены: и плюсы и минусы. Авантюризм, храбрость соседствуют с беспринципностью и алчностью, гибкость ума и поведения перекликается с очень гибкой моралью и установками. И ведь это не только приметы данной профессии, это вообще — портрет человека, желающего стать успешным в современном мире.
В результате и депрессивный, потерянный Юлиан и полный сил, идей прощелыга Себастьян оказываются на некоем распутье — пожалуй, это очень хорошо характеризует общность оказавшихся под одной обложкой героев таких разных произведений. И, несомненно, говорит в пользу того, что Даниель Кельман — писатель, которого стоит читать. Источник фото: http://www.badische-zeitung.de/literatur-rezensionen/neuer-roman-von-daniel-kehlmann-erschienen--74833291.html, https://www.e-reading.club/bookreader.php/1040161/Kelman_-_Posledniy_predel.html