Внеклассное чтение. Большие пожары. Роман 25 советских писателей.
Писатель и главный редактор журнала «Огонёк» Михаил Кольцов в 1926 году задумал нечто грандиозное: привлечь лучших современных писателей к написанию одного романа, который планировалось публиковать, естественно на страницах «Огонька».
25 очень разных литераторов (в том числе и сам Кольцов) решились на этот эксперимент. Нет, они не обдумывали фабулу вместе, чтобы затем по очереди просто воплощать ее в виде текста -каждый из них действовал согласно собственному воображению и развивал сюжет как угодно. Сложно сказать, насколько серьёзной виделась на первых порах концепция такого коллективного творчества, но результат получился скорее игровой, нежели серьёзный.
Фамилии некоторых авторов хорошо известны даже современному читателю: Исаак Бабель, Алексей Толстой, Леонид Леонов, Борис Лавренев, Михаил Зощенко, Константин Федин, Вера Инбер, Алексей Новиков-Прибой. О других, думаю, сложно сказать что-то определённое даже читателям — представителям старшего поколения, к примеру, слышали ли вы когда-либо о Сергее Буданцеве, Юрие Либединском, Феоктисте Березовском, Георгии Никифорове, Николае Ляшко? Думаю, вряд ли.
В любом случае, одной из важнейших составляющих романа является его завязка. Именно начало истории должно захватить настолько, чтобы читателю захотелось ждать продолжения.
Толчок к появлению сюжета «Больших пожаров» дал Александр Грин. Проживавший в тот момент далеко от столиц, в Феодосии, писатель откликнулся на предложение Кольцова поучаствовать в экспериментальном проекте и предложил ему три главы одного из своих «брошенных» романов, который предполагалось назвать «Мотылек медной иглы».
В первоначальной версии Грина в небольшом городе то и дело начинают случаться загадочные пожары, причем перед возгоранием очевидцы замечают появление необычной ярко-желтой бабочки с лиловой каймой. Кроме того, в городишко приезжает таинственный богач, который отстраивает роскошный особняк, служащий для неизвестных целей.
Вот и «Большие пожары» начинаются примерно так же. С первого номера «Огонька» 1927 года читатель заинтригован детективным сюжетом о тихом городке молодой Советской республики под названием Златогорск, в котором начинаются загадочные пожары. Таинственных бабочек тоже примечают. За расследование берутся местный архивариус Мигунов и журналист Берлога. А на краю города появляется роскошный особняк, отстроенный концессионером Струком, что тоже заинтересовало представителя златогорской прессы: Берлога пытается найти связь между происшествиями и приезжим НЭПманом, но чем глубже он копает, тем запутаннее становится ситуация.
Следующие за Грином авторы действуют совершенно по-разному. Первая десятка не может устоять перед искушением ввода новых персонажей. В сюжете появляются типичные для того переходного времени мелкие бандиты и темные личности, мещане, нэмпаны, ложные иностранцы, женщина легкого поведения, роковая женщина, рабочие, представители органов правопорядка, колоритные еврейские семьи, неизбежные пожарные и даже санитары психушки. Представители этой пестрой толпы героев иногда встраиваются в логику сюжета, иногда противоречат ей и только все запутывают.
Помните такую детскую игру в «чепуху», когда нескольким участникам раздают листочки, на которых они записывают совершенно разные ответы на вопрос «кто?», загибают часть со своим ответом и передают соседу, который уже пишет ответ на следующий вопрос, к примеру — «с кем?».
Вопрос за вопросом — и в конечно итоге сложенный в несколько раз листок разворачивается, и миру является новая абсурдная история. «Большие пожары» иногда напоминают и такое.
Некоторым литераторам удавалось поймать волну предыдущего коллеги, а порой фантазия очередного писателя разыгрывалась настолько, что тем, кто должен был привести повествование к финалу приходилось, прямо скажем нелегко.
Местами на ум приходит и письмо из Простоквашино, которое начал писать дядя Федор, а продолжили Матроскин и Шарик, все прекрасно помнят, какой оно возымело эффект на читающих родителей дяди Федора.
Авантюра, сатира, порой абсолютная путаница и некая чертовщинка - такими настроениями пронизан это фантастический синкретический роман. И хотя он не дотягивает до уровня других горячо любимых народом историй эпохи НЭПа — рассказов Зощенко, романов Ильфа и Петрова, повестей Булгакова, определенная изюминка в нем есть и эпоху он отражает весьма оригинально. Судя по всему масштабы разброда, хаоса, сумасшествия и легковоспламеняющегося настроения масс вряд ли можно было бы передать более эмоционально, нежели пытаясь вот таким странным образом заставить зазвучать хором такие разные голоса: именно нестройность и какофония — и есть звуки того времени.
У «Больших пожаров» незавидная судьба. После публикации в «Огоньке» о романе надолго забыли. Предисловие к впервые изданной в 2009году книге написал Дмитрий Быков, который сам будучи литератором постарался в нем познакомить читателя чуть ближе с каждым из авторов, тонко и профессионально подмечая достоинства и недостатки буквально каждой главы, словно бы проводя экскурсию по «Большим пожарам». А еще Быков иронично размышляет в предисловии о возможности подобного коллективного писательского трудав принципе.
Но даже и без этого предисловия сложно не начать размышлять об изнанке писательского труда — настолько наглядно соседство талантливого и вымученного, последовательного, логичного и хаотичного, графоманского. Некоторых авторов даже хочется пожалеть, их мучения буквально сигналят со страниц, становится ясно, что заказной труд без вдохновения под силу не всем. И в то же время не только вдохновение, но и терпение, умение придать форму хаотично налепленному — тоже признак таланта, отдельным писателям хочется аплодировать за удачно подхваченную казавшуюся безнадежной линию. Некоторых авторов хочется отчаянно просить не останавливаться и рассказать побольше о своих героях, других хочется умолять замолчать.
А еще хочется обратить внимание потенциальных читателей на дальнейшие судьбы авторов. Читая краткие биографические сведения этих писателей, репортеров, историков поражаешься тому, насколько разными оказались их жизни. Кто-то прожил свой век в почете и прижизненно купался в читательской любви. Кто-то не смог написать более пары сборников рассказов и очерков и оказался забыт. Судьбы других сложились трагически: в 1930-е годы шесть авторов из двадцати пяти были репрессированы и расстреляны, включая инициатора идеи Михаила Кольцова, который, кстати, был автором финальной главы.
Надо сказать, в «Больших пожарах» именно он оказался в положении, которому не позавидуешь: собрать воедино всю историю и попытаться придать окончательную стройность сюжету. И знаете, получилось вполне неплохо: Кольцов поступил как настоящий постмодернист. Он сделал так, что жители вымышленного Златогорска — тоже читатели этого романа в «Огоньке» вмешались, дабы распутать ситуацию.
«Большие пожары» — непредсказуемые, яркие, в них есть кураж. Подумалось о том, что несмотря на очевидную неудачу проекта как цельного литературного произведения, по его мотивам можно было бы снять уникальный фантастический сериал об эпохе НЭПа, ибо в телевизионном продукте залихватские повороты сюжета и некая перегруженность персонажами могут заиграть иначе. Только не надо давать снимать этот сериал двадцати пяти режиссерам. Источник фото: Soyuz.Ru,Википедия