Гастроли по пятницам. Александр Милованов: «На мой взгляд, поэзия открывает дверь в вечное и непреходящее»
«Всё, что с нами сейчас происходит,
Словно сквозь пальцы вода...
Мы, уставшие ждать половодья...
И это, увы, навсегда...»
(Александр Милованов)
Имя пензенского рок-барда Александра Милованов я услышал за 4 года до знакомства с ним, в рок-кругах, когда только начинал свой творческий путь. Был это 1992 год, весна, дни, в которые проходил легендарный рок-фест «Пламя Парижа-2» во Дворце пионеров в Пензе. Правда, некоторые именовали его «Швондер» (видимо, от имени Александр — Шура — Швондер), но ему самому это «погоняло» совершенно не нравилось.
Познакомились банально: в 1996 году по талой весне после одной из рок-пьянок мы заехали к нему для продолжения банкета с лидером группы «Сдача Бреды» Димой Устиновым. А точнее, нам нужно было где-то переночевать. Александр учтиво разрешил нам переночевать у него, хотя и получил утром сильный нагоняй от матери.
Саша всегда пользовался уважением в среде рок-музыкантов, бардов, поэтов. Мне было приятно общаться с ним, он эрудирован, интересен как человек, как поэт и как артист. Я переписывал у него новинки русского рока, у него же впервые услышал альбом «Хвост и Аукцыон» «Жилец Вершин» на стихи Велимира Хлебникова. Мне нравилось приходить к Саше в гости, чтобы пообщаться за чашкой чая.
Сегодня я побеседую с Александром Миловановым, и мы с вами узнаем, чем живет и чем дышит этот творческий человек.
— Привет, Саша. Давно не виделись, а я ведь, если честно, даже и не знаю твоей биографии. Давай начнем банально: где учился, где родился?
— Привет, Дэн. Странная постановка вопроса... Сперва — где учился, потом— где родился... Ну, скажу, как оно есть. Некоторые помнят прежние жизни. Я помню вот что: пространство, необъяснимое и безграничное. Духовно-механично неизбежное для сознания, как только повлекло к новому рождению. И ощущение обреченного благоговения (никуда, мол, с подводной лодки не деться!), и все быстрей и сильней. И понимаешь — «вот и снова...» Как песчинка, в бешенном смерче. Падение или полет! Вдруг все затихает, и уже не понятно — летишь или нет. Свет! И отраженное в детских снах ощущение своей микроскопической ничтожности на фоне этой глобальной бесконечности. И никуда неушедший полет.
Видимо, там я и учился. Потом родился, и снова учился: сперва ходить и говорить, а потом сидеть и молчать. Шучу, конечно!
Не зря говорят: век живи — век учись! Учился у людей, у природы, у себя. А так, немого поучился в пензенском училище культуры и искусств на одном курсе с Воропаевым и Черкашиным.
— Оригинальный ответ. У каждого творческого человека есть определенная отправная точка, с которой начинается его личное творчество. С чего началось увлечение рок-музыкой и авторской песней у тебя?
— На мой день рождения в десять лет старший брат подарил мне детскую гитару. Поначалу играл на ней редко, без аккордов или на одной струне. Догадывался, что с аккордами, наверное, интереснее будет. И убедился в этом только тогда, когда сначала оказался в лагере пионерского актива «Мальчиш-Кибальчиш», а потом в пионерском штабе «Смена», где помимо всего прочего мы дружили с авторской песней. Затем были поездки на разные фестивали, в том числе на Грушинский, где я узнал немало интересных мне людей, а так же настоящих авторов и исполнителей.
Примерно в это же время принимал участие в ансамбле авторской песни «Ступени». Руководили ансамблем пензенский бард Вячеслав Макаров и замечательный исполнитель и музыкант Андрей Кузнецов. Это был такой своеобразный театр детской песни, удивительное шоу. Тогда, еще под Ленинградом, в г. Вырица, проводился юношеский фестиваль авторской песни, где «Ступени» стали лауреатом, а я — со своими песнями — дипломантом.
Однажды, сидя на кухне, я услышал по радио какого-то барда. Он пел странные слова под гитару. Дальше к нему присоединились виолончель и другие инструменты. Потом диктор добавил: «Вы слушали песню «Пока не начался джаз» в исполнении ансамбля «Аквариум». «Вот это да!..» — подумал я. Так Борис Борисович Гребенщиков открыл для меня русский рок.
Начались поездки на «сейшена» и фестивали, просто так, «тусануться». Питер, Москва, Самара... Тогда я понял, что действительно «Рок завис над Россией и висит».
— Где ты дебютировал, где продолжал выступать и радовать своим творчеством?
— Если не считать выступлений в детском возрасте, дебютировал, кажется, на фестивале «Джунайка», проводимом в Пензе в День молодежи в 1991 году. Не могу назвать себя ярым участником рок-движения, но мне нравилось петь и играть, делиться своим творчеством. Пел песни на фестивалях «Пламя Парижа- 1 и 2», «МаРока» и всяческих интересных «сейшенах». Не такая уж у меня и насыщенная музыкальная деятельность. Бывало, годами нигде не выступал. А так — принимал участие в поэтических вечерах, сборных концертах, в экологических мероприятиях Русского Географического Общества. Были фестивали «Хопер», «Хорошие люди». Нередко выступал в «Сансаре». Крайний раз у меня был концерт в «Замедлении Времени» (Пенза) весной этого года.
— С кем сотрудничал ? Или ты сам себе «и швец, и жнец, и на дуде игрец»?
— В 90-е выступал один, а иногда с Андреем Аленкиным. Его баян и гитара были очень в тему. Песни пел на свои стихи и на стихи других авторов, если душу «жег глагол». В 2007 «спелись» с Михаилом Борисовым, ныне покойным, неистовым перкуссионистом из группы «Сдача Бреды». Его «кухней» была не только ритм-секция, но всякие иные извлекающие звук предметы.
Многих уже нет. Саша Седов, актер, бард, скоморох и шаман из Кузнецка. Андрей Шефанов, бард и просто хороший человек, Михаил Потемин, энтузиаст и организатор рок концертов в 90-е, Игорь Айкашев, поэт, журналист... Вечная им память!
— Твои песни будоражат какие-то особые уголки человеческой души, во всяком случае, у меня. У тебя есть определенная философия творчества?
— На мой взгляд, поэзия открывает дверь в вечное, непреходящее. Она пробуждает, позволяет нам вспомнить, кто мы и где мы, и для чего, в конце концов. Поэзия — это своего рода мантра, молитва, обладающая силой, способной менять этот мир, пусть сперва на тонком уровне. Вначале же было СЛОВО.
Человек не может просто так назваться поэтом. Это звание нужно заслужить. И мало того, жить и быть с этим. Башлачев в своей песне «На жизнь поэтов» все об этом рассказал. А музыка уже сама по себе волшебна.
— У тебя есть альбомы с песнями?
— Альбомов, как таковых, у меня нет. Возможно, при содействии Павла Волкова («Сотворение»), скоро появятся.
— Расскажи о планах. Есть, о чем поведать миру? Чем хочешь заниматься?
— Кукловодством. Кукольные спектакли для детей младшего возраста. Много езжу по России. Смотрю на нее, на «спящую красавицу». Лежит такая вокруг, большая, разная, и белая, и зеленая, и ворочается во сне. В планах — сделать свой кукольный спектакль. Хочу заняться аранжировками своих песен. Уже были опыты с группой «Max & Liza Band». Хотелось бы двигаться в этом направлении дальше. А там — как Бог даст.
Творческий человек по своей сути многогранен. Александр Милованов является ярким представителем рок-поколения пензенского андеграунда 90-х годов, который не остался там, в том времени, а продолжает жить, творить и радовать нас до сих пор. Я могу пожелать Александру только одного — творческого долголетия и новых оригинальных идей! Твори, поэт!
Фото из личного архива Александра Милованова