Есть ли будущее у пензенской деревни?
Журналист
Журналист
Максим Денисов

Разбираясь с перспективами потребительского кооператива «Товарищ», мы спросили первого секретаря Пензенского обкома КПРФ товарища Камнева.

— Идея потребительской кооперации не то что не нова, а буквально недавно продвигалась, в том числе, и нашим бывшим губернатором Василием Кузьмичем Бочкаревым. Результат — нулевой. Почему должно получиться у вас?

— Вопрос не в названии, а в сути. У наших властей любое благое начинание вырождалось в кампанейщину. Они воспринимали свою деятельность по стимулированию создания кооперативов, как ритуальное действо. Например, раздать деньги и ждать, что из этого что-то выйдет. А выходило следующее: люди объединялись в кооперативы по получению денег!

Товарищ Камнев, таким образом, затронул не только потребительскую кооперацию в Пензе, но и проблемы кредитно-производственной кооперации в пензенском селе.

Не идут у нас кооперативы


Слова товарища Камнева про кампанейщину и ритуальные действа нельзя не признать верными. Но кооперация - она на то и кооперация, что ее инициатива должна идти не от власти, а от самих граждан.

Почему же у нас кооперация не идет: ни сверху, ни снизу?

Куда более внятный ответ на этот вопрос дал пензенский фермер, в свое время побывавший в должности вице-губернатора области, Николай Овчинников:

— Для чего вообще люди на селе объединяются в кооперативы? Для того чтобы сделать что-то, что каждому в одиночку не под силу - провести ирригационные работы, приобрести сельхозтехнику, которую каждый из них может использовать. Да и, в конце концов, сбыть продукцию. Ведь в отношении продовольственных товаров действует несколько иной принцип, чем в отношении промтоваров, где, чем выше опт, тем ниже цена. У сельхозпродукции — все наоборот. Ибо здесь ключевой фактор - расходы на хранение. Грубо говоря, если тонну картошки ты продаешь за 10 тысяч рублей, то при поставке тысячи тонн, ее цена вырастает до 15 тысяч.

Понятно, что кооперация при сельхозпроизводстве крайне выгодна. Другое дело, как ее осуществлять. Сколько бы ни скребли крестьяне по своим сусекам — много они не наберут. Банк с удовольствием даст им на покупку телевизора, а вот на семенной фонд и горючку — черта с два. Остается, так называемый, «итальянский вариант». Когда кооператив кредитует бизнес. Схема получается такая - кооперативу предоставляются средства на горючее, семенной фонд, молодняк и т.д, а он взамен кредитору — продукт по заранее оговоренной цене (учитывая упомянутый фактор «масштаба», куда более выгодной, нежели при единоличной продаже).

И что получается? Допустим, вы договорились по 5 рублей за килограмм. Конъюнктура может меняться — может цена быть и 3, а может и 10 — кредитор рискует. Допустим, ему повезло, и цена на рынке — 10 рублей. Повезло? Как бы ни так! О контрактной культуре у нас на селе никто не слышал.

— Дурак я тебе по пять отдавать, когда везде десять стоит? Бери тоже по десять, а из них я тебе то, что ты вложил и верну!

— Но мы ведь договаривались!

— Когда мы договаривались, я думал, что пять будет, а сейчас —десять. Ты понимаешь, что мне дом надо ремонтировать, сына в вуз устраивать…

Вот так вся кооперация в Пензе и заканчивается.

Щедрое государство


Поразительно при этом, что все последние годы именно АПК в Пензенской области становился предметом особого государственного внимания. В области действует государственная программа Пензенской области «Развитие агропромышленного комплекса Пензенской области на 2014-2020 годы», предусматривающая поддержку животноводства, растениеводства, малых форм хозяйствования…

О сельском хозяйстве чрезвычайно заботился предыдущий губернатор Пензенской области, постоянно предлагавший какие-то программы и инициативы в этой области. Да и сегодняшнее руководство этой областью чрезвычайно заинтересовано. Вот только одно но.
  
Сельхозпроизводство в ВРП (валовый региональный продукт) на самом деле занимает менее 10%. И еще более неприятное.
Вложения в сельское хозяйство выше в 1,6 раза, нежели в промышленность, отдача ниже в 3,7 раза! Один рубль, потраченный на поддержку промышленности, превращается в 85 рублей валового регионального продукта (против 23 рублей в сельском хозяйстве) и 20 рублей налогов в консолидированный бюджет России (против 55 копеек в сельском хозяйстве).

А что с людьми?


Есть такой питерский актер, героизирующий современную жизнь на селе, Игорь Растеряев. Поет, он, прославляя «сельских пацанов», примерно следующее:

Выпил С2Н5ОН сел на «Ниву» Ростсельмаш
На ДТ Дон-500 Т-150.
Покормил перед этим поросят
И пошел зябь пахать молотить ячмень.
Будет долгим-долгим-долгим твой рабочий день,
Но зато ты знаешь каждый винтик в тракторе внутри,
Получаешь за работу в месяц тыщи три…

  «Тыщи три» здесь, конечно, для «красного словца», на самом деле 8-10
тысяч. Но в целом - образ жизни сельчанина обрисован достаточно четко. И образ этот крайне мало привлекателен.

Они молоды но не студенты,
Ни «Окея» ни знают ни «Ленты».
В суш- барах они не бывают
И в соляриях не загорают.
У них нет дорогой гарнитуры,
Наплевать им на эмо культуру,
Ни сидят в контактах в онлайнах
Они вкалывают на комбайнах!

Здесь тоже преувеличение — интернет до сел дошел. И теперь социальные сети прирастают как раз-таки сельчанами. Но это, пожалуй, единственное доступное достижение цивилизации для нашей деревни.

В остальном — на селе жить нельзя! Недаром, ни один из наших руководителей, так щедро распыляющих казенные деньги на сельское хозяйство, ни одного своего ребенка в селе жить не оставил. Что бы вам там не говорили про речку, рыбалку и парное молоко — на самом деле, в основном, это вилы, навоз и сосед-алкоголик.

На селе жить нельзя!


На селе нормальном у человеку делать нечего по трем причинам: инфраструктура, медобслуживание и дети. Чтобы это понять, достаточно обратить внимание всего лишь на один населенный пункт из сотен подобных в Пензенской области. Это село Чубаровка Колышлейского района.

В 2001 году население Чубаровки составляло 617 человек. По состоянию на 2015 год в нем было зарегистрировано всего 347. То есть за полтора десятилетия население села сократилось едва ли не вполовину. Но это зарегистрировано! Фактически же проживает на сегодняшний день 228 человек, или 65,7% от числа зарегистрированных! То есть уже минус треть списочного состава!

Из них трудоспособного населения — 171 человек. 22 ребенка. 10 посещают местную начальную школу. 12 — среднюю школу в селе Красная Горка (12 км по дороге возит специальный автобус).
  

Где работать?


Ближайшая сельскохозяйственная ферма - в Красной Горке. Более того, в Чубаровке нет ЛПХ. Здесь вообще практически никто не держит скотину. Работоспособным — некогда, пенсионерам — тяжело, и тем и другим — дорого, при теперешних ценах на корма. Из 171 работоспособного жителя Чубаровки 15 являются безработными. 58 работают на территории села. И в основном это служащие учреждений, а также местные «бизнесмены» и их сотрудники — точнее сказать, владельцы и работники двух здешних магазинов. Больше в селе работы никакой нет. 98 человек (57% от числа трудоспособного населения) работают за пределами села.

Быт Чубаровки


Поскольку администрации в Чубаровке нет, то никому нет дела и до ее коммунальных проблем. Существовавшая в советское время водонапорная башня пришла в негодность, равно как и вся система водоснабжения. Ее пытались восстановить, проложили 7 км труб, но ничего не заработало. Местные жители утверждают, что трубы просто разворовали. По федеральной программе пытались организовать бурение скважин. Но у администрации не нашлось денег на свою долю финансирования. В результате большая часть населения водоснабжения лишена и ходит за водой к родникам. Зимой доступ к ним затруднен и просто опасен, а за санитарным состоянием никто не следит.

Большое благо, что в 2014 году к водоснабжению удалось подключить местный ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) — до этого помощь там оказывали в отсутствие воды. И еще радость — за ним, наконец-то был воздвигнут дощатый туалет (типа «сортир», как говорилось в известном советском фильме), а то и справить нужду больным гражданам было негде.

Но самая главная беда Чубаровки — отсутствие дороги. Нет коммуникаций — ни привезти, ни увезти. Смысл вообще в ее существовании? Смысла нет никакого! 


Кто накормит?


Есть ошибочное представление, согласно которому,  деревня, до сих пор является кормилицей города. Это не так. Продуктивность сельского хозяйства в мире стремительно растет. В странах Европы, Австралии и Северной Америки высокопродуктивными и прибыльными считаются хозяйства площадью от 5 га. Причем люди на этих фермах, как правило, только работают. А образ жизни при этом ведут совершенно городской.

В России ситуация несколько иная. Сейчас Россию кормят в основном агрохолдинги, имеющие в собственности от 4 до 5 тысяч га - в Пензенской области это «Дамате», «Черкизово», «Русмолоко» и т.д. Фермеры производят лишь около 7-9% продукции. При этом доля сельского населения составляет 35-36%.

Это означает только одно, что более трети населения России в данный момент ведут архаичный образ жизни, имея крайне скудные экономические и социальные перспективы.

Государству же стоит озаботиться долгосрочной программой ликвидации явления российской деревни вообще. Человек может и должен трудиться на аграрном производстве, но жить он при этом может и должен, как нормальный горожанин.

Когда я впервые высказал эту идею членам обкома КПРФ, меня в ответ обозвали социал-дарвинистом. Нет! Социал-дарвинизм — это дощатый туалет при фельдшерско-акушерском пункте и 12-километрорвая дорога через грязь в школу.


А потому русская деревня должна умереть, чтобы жило ее население!

Похожие статьи