77-летию начала Великой Отечественной войны посвящается: Расстрелянные аисты
22 июня – одна из самых трагических дат в истории нашего Отечества. Ровно 77 лет назад фашистская Германия без объявления войны обрушила на СССР всю свою военную мощь. Белоруссия первой приняла удар военной армады фашистов. В день 77-летия начала Великой Отечественной войны предлагаем читателям портала «Пенза-Онлайн» взглянуть на фашистское нашествие глазами десятилетнего мальчика, который прожил два года в немецкой оккупации вместе со стариками, женщинами и детьми в белорусской деревне Березки Хотимского района Могилёвской области.
До войны
Владимир Елисеевич – так зовут нашего героя – родился в деревне Березки Хотимского района Могилёвской области Белоруссии в многодетной крестьянской семье. Он стал пятнадцатым и последним ребёнком Елисея Родионовича и Морфеи Емельяновны. Сам Владимир Елисеевич помнит только пятерых сестёр и братьев. Остальные умерли, не дожив до 7-летнего возраста. Медицина в ту пору в белорусской глубинке была очень ненавязчивой.
Хотимский район Могилёвской области Белоруссии, где и сейчас находится деревня Берёзки, перед Великой Отечественной войной представлял собой самый настоящий «медвежий угол». Хотимск был самым близким райцентром Белоруссии к Росси – до Брянской области всего 7 км, но самым отдалённым от столицы республики – от Хотимска до Минска по автодорогам – 430 км.
Накануне войны в районе не было ни одной асфальтовой дороги, промышленность была представлена десятком традиционных перерабатывающих предприятий, ведущим из которых был льнозавод. Словом, Хотимск перед Великой Отечественной войной – сугубо сельскохозяйственный район, где колхозники выращивали картофель, капусту, хлеб, лён и занимались животноводством.
От Хотимска до ближайшей железной дороги, идущей с Севера на Юг, было 40 км. До железных дорог Западно-Восточного направления было 60 км. Из Хотимска в Брянскую область вела одна единственная грунтовая автодорога, проезжая для автомобилей. Со Смоленской областью «медвежий» белорусский район соединяли лишь просёлочные дороги, да лесные тропы. Словом, в стратегическом плане Хотимский район никакого значения не представлял.
Деревня Берёзки накануне войны была ещё не электрифицирована, не было здесь и радио. Один единственный телефон находился на почте, а почта по воскресеньям не работала.
В день начала войны
Конец июня – пора сенокосная. В воскресный день, выпавший в 1941 году на 22 июня, все жители Берёзок, умевшие косить и стоговать, с раннего утра были в лугах. Собравшись поздним вечером в своих домах за трапезой, сельчане обсуждали звонок из райцентра о том, что Германия якобы напала на Советский Союз, немецкие самолёты якобы бомбили Минск. Было ли это правдой или очередной провокацией, о которых постоянно предупреждали сельчан представители власти, многие так и не поняли.
23 июня 1941 года в деревню Берёзки пришли первые повестки мобилизационного призыва. Вот тогда-то сельчане и осознали, что началась война. Всех деревенских мужиков призвали в действующую армию уже в июне-июле 1941 года. Ушёл на фронт старший брат героя данной публикации Андрос, мужья двух его старших сестёр. Отец нашего героя – малограмотный мужик, но при этом отличный плотник и столяр – призыву на фронт в силу возраста не подлежал.
Вместе с мужиками на фронт мобилизовали всех колхозных лошадей, все подводы. Деревня Берёзки осталась без транспорта. Тракторы и автомобили в ту пору были сосредоточены в районных МТС (машинно-тракторных станциях).
После проведения мобилизации началась эвакуация колхозного имущества. Эвакуировали, в основном, скот и остатки урожая 1940 года. Об эвакуации жителей деревни речь даже не шла. Информации о том, где фронт, где наши, где немцы, не было никакой. От властей информация отсутствовала, отступающие советские войска через Берёзки не проходили.
Первое военное лето
Героическая оборона Могилёва в первые два летних месяца 1941 года позволила восточным регионам Белоруссии провести мобилизацию и эвакуацию. Из Берёзок в конце июля собрали колхозное стадо для эвакуации в Брянскую область. В числе пастухов был брат героя публикации 15-летний Иван. А вскоре Берёзки и весь Хотимский район оккупировали немцы. Об Иване семья ничего не знала почти три года.
О захвате немцами деревни Берёзки Владимир Елисеевич вспоминает с болью в сердце: « Немцы вошли в Берёзки около полудня. Впереди колонны шли три танка, затем автомашины с солдатами, мотоциклы, велосипедисты и огромные подводы, запряжённые парой коней-тяжеловозов, которых в деревне никогда не видели. Весёлые, довольные немецкие солдаты выгружались из машин и подвод, кричали, смеялись, на ломаном русском языке обращаясь к старухам: «Эй, матка, давай нам курку, яйко, млеко».
Немецкие офицеры, выгрузившись из машин, первым делом приказали пулемётчикам расстрелять гнёзда аистов и самих грациозных птиц, в изобилии свивших гнёзда на деревенских деревьях. Для жителей Берёзок это был сильный эмоциональный удар. У них есть поверье, существующее до сих пор, что, если аисты вьют в деревне на деревьях гнёзда, значит, деревня будет жить. Аисты и сейчас знаковые птицы в Белоруссии, являющиеся символом нескончаемой истории и большого будущего славянской нации.
Расстреляв аистов, немцы пустили по деревне санитарный отряд. Солдаты заходили в хаты, выгоняли хозяев, что-то проверяли, потом на двери мелом рисовали цифру, означающую количество солдат, которых можно разместить в хате на ночлег.
Жителям Берёзок повезло, если это слово вообще применимо к военному времени, тем, что через их «глухомань» шли на Восток армейские части немцев, каратели сюда не заглядывали. В августе и сентябре 1941 года в деревне каждый день сменялись наступающие немецкие войска. Спали немецкие солдаты на полу, натаскав в хаты сена. На кроватях спали офицеры. Деревенских женщин заставляли готовить немцам еду из собственных припасов. Куры, поросята, утки и гуси исчезали на глазах.
Иногда немецкие солдаты предлагали сельчанам за живность немецкие марки, на ломаном русском объясняя белорусским крестьянам, что за эти деньги они смогут купить себе новую жизнь. Были и шутники, которые за кур и яйца предлагали рулоны туалетной бумаги. В 1941 году белорусские крестьяне понятия не имели о данном благе цивилизации и не понимали предназначение бумажных рулонов, находящихся в ранцах немецких солдат. Тогда немцы посреди улиц картинно демонстрировали под собственное ржанье, как этими рулонами пользоваться.
В октябре 1941 года движение немецких военных колонн через Берёзки прекратилось. В деревне осталось 12 полицаев и один немецкий офицер. Полицаи были не местные. Они охраняли мост через реку Беседь в нескольких километрах от деревни, поэтому местных жителей донимали редко.
В один из октябрьских дней 1941 года немцы собрали жителей Берёзок перед сельсоветом. Собрались, в основном, старики, да дети. Сделали фашисты хитрый ход. Сказали, что раздают землю, сколько людей в семье – столько и земли. Расчёт оказался верным – за землёй народу пришло больше. Но, как оказалось, это было лишь отвлекающим маневром: 18-летних и более старших девушек потом увезли в Германию.
Налог на нужды немецкой армии брался натуральной оплатой – картофелем, капустой, мясом, молоком. Всё, что было выращено сверх налога, доставалось семье, но, если бы не староста, семьям вообще могло ничего не достаться. Старосту выбирали на том собрании, на котором делили землю. Кандидатов было двое: отец героя данной публикации – малограмотный 60-летний мужик, и 50-летний мужчина со средним образованием, которого в армию не призвали по состоянию здоровья.
Выбирали старосту не жители деревни, а немецкий офицер, размахивающий пистолетом. Вспоминая разговоры отца и матери, наш герой говорит, что ста-роста в деревне не злобствовал, рвения в исполнении приказов немецкого командования не проявлял, просто, как говорится, нёс повинность. Если бы отказался – его бы расстреляли немцы, а коль участвовал – стал предателем и врагом советского народа.
Наш герой вспоминает, что после освобождения Берёзок от немцев, староста с семьёй бесследно исчез. По деревне долго ходили люди в синих фуражках, выспрашивая у жителей о самом старосте, его родственниках. Жители просили у энкэвэдешников прислать сапёров, так как немцы заминировали при отступлении все огороды, а пришла пора собирать урожай. В ответ слышали одно: «Молчать! Под трибунал захотели?»
Под немцами староста просто доводил до сельчан распоряжения немецких властей – сколько мяса, молока, картошки, капусты сдать для обеспечения немецкой армии. Наш герой вспоминает, как, выполняя немецкие задания, под дулом автоматов таскали на себе мешки с урожаем из деревни в районный сдаточный пункт, как трепетали перед приёмщиком, который мог сказать, что до нормы не достаёт одного – двух килограммов. Для тех, кто ничего не привозил, наказание было одно – расстрел.
А тем, кто сдавал немцам продовольствие, после освобождения грозила та же участь – расстрел за измену Родине. Жители Берёзок сумели избежать этой участи, так как документов, подтверждающих работу сельчан на Германию, найти не удалось. Спасибо старосте.
Владимир Елисеевич вспоминает, что под оккупацией деревня выжила, благодаря картошке и капусте, которую выращивали сельчане. Молоко, яйца, мясо отбирались под страхом расстрела, а сельчане верили в победу, поэтому старались выжить. Вот чем жили тогда люди, оказавшиеся в оккупации: «Зимой ели картошку с черемшой, пекли драники. Ржаную муку заваривали кипятком, добавляли, если было, немного молока. Получалась болтушка. Весной собирали и ели крапиву, щавель. Немцы сдавать их не обязывали. Грибы, ягоды, орехи, черемша – всё шло в пищу».
После освобождения
Артиллерийская канонада с Востока стала слышна в Берёзках летом 1943 года. О наступлении наших войск сельчан информировал всё тот же староста, подпаивая немецкого офицера и выуживая из него информацию. В начале августа 1943 года через деревню прошли первые отступающие немцы. Злые, измотанные, они резали попадающуюся им на глаза живность, грабили погреба сельчан. В конце августа староста, вернувшись из райцентра, предложил сельчанам забрать домашний скарб, уцелевшую скотину и уйти в лес. По его сведениям, последняя отступающая немецкая часть должна была всех жителей деревни расстрелять, а саму деревню сжечь.
Вот что вспоминает об отступлении немцев Владимир Елисеевич: «Последняя колонна отступающих немцев деревню сожгла. Сделать это было нетрудно – все дома стояли под соломенными крышами. Видно, торопились очень, поджигали по ветру через дом. Кое-кому повезло, их дома уцелели. Но таких было мало».
Советскими войсками деревня Берёзки была освобождена в первых числах сентябре 1943 года. Страшная картина сгоревших изб предстала перед освободителями и жителями деревни. Освободители двинулись дальше, жители остались на пепелище.
Отступая, немцы наставили в деревенских огородах противопехотные мины-растяжки. Нашим сапёрам некогда было заниматься разминированием огородов, они просто запретили сельчанам в них заходить. Но козам, поросятам, собакам бегать по огороду не запретишь, взрывы в деревне раздавались практически ежедневно.
Две противотанковые мины наши сапёры при наступлении обезвредили на дороге и оставили на обочине. Деревенские любопытные мальчишки утащили эти мины в лес и бросили в костер. Взрыв чудовищной силы унес жизни 12 мальчишек, десятерых сделал калеками. Наш герой, которого мама за час до трагедии схватила у калитки за ухо и заставила убирать в хлеву, этой участи избежал.
Но беда пришла с другой стороны. Дом, в котором жила семья Владимира Елисеевича, немцы сожгли, семья вырыла землянку, в которой прожила осень, зиму 1943 года и весну 1944 года. В таких условиях зимовало большинство семей в Берёзках.
В ноябре 1943 года Владимир Елисеевич заболел тифом – самым распространённым недугом в ту пору в деревне Берёзки. Врачей и медикаментов не было. А больных было много. Умирали от тифа каждый день. Владимиру Елисеевичу, которому в ту пору не исполнилось и 12 лет, мама уже собрала одежду на погребение. Но мальчишка, провалявшись на печке 12 дней без сознания, чудом выжил.
А вот как Владимир Елисеевич вспоминает весенний сев 1944 года: «Техники нет, лошадей нет, мужиков нет, только вернувшиеся с фронта калеки – безрукие и безногие. За семенами я вместе с женщинами и другими детьми ходил на станцию за 40 километров, оттуда мешки с семенами мы несли в деревню на себе. Пахали и сеяли вручную. Но пахали и сеяли!»
Первые послевоенные промышленные товары в Берёзки привезли в 1947 году. Все жители деревни хлынули в магазин, даже не столько, чтобы купить, – деньги мало у кого были, сколько, чтобы просто посмотреть – ведь почти шесть лет сельчане в магазин не ходили.
А наш герой после окончания школы поступил, как и многие его сверстники, в военное училище. Мотивация у всех была одна: не позволим больше никаким завоевателям топтать нашу родную землю. Поколение детей войны эту задачу выполнило.
Источник фото: maxpark.com