Валерий Дмитриев: джаз на кончиках пальцев
Все великое начинается с малого. Вот и творческий пусть Валерия Дмитриева начался с уроков баяна, которые будущему маэстро давал его отец — Владимир Николаевич Дмитриев.
В середине пятидесятых в молодежной среде начался перелом. По эту сторону железного занавеса повеяли ветра Запада и принесли с собой чужую моду и язык, чужие мысли и развлечения. А еще насквозь чужую и нервную, но почему-то невероятно притягательную музыку под названием «джаз». Под ее магическое очарование попал и Дмитриев. В ту пору он как раз окончил десятый класс, поступивший в музыкальное училище на специальность «кларнет» и там на третьем курсе увлекся саксофоном.
— Об этом мало кто знает, но отец в юности был стилягой, — улыбаясь, вспоминает сын Валерия Дмитриева Эдуард. — Носил красные носки, разноцветные галстуки и имел длинный черный чуб, который зачесывал назад.
Конечно, такое ярко выраженное инакомыслие имело последствия: за красные носки и черный чуб будущего руководителя зареченского биг-бэнда нередко гоняла милиция.
Но Дмитриев-старший был из тех людей, для которых чем прочнее и выше стена, тем сильнее желание если и не сломать ее, то по крайней мере преодолеть. Из таких же, как он, неформалов собралась компания джазменов-подпольщиков. Запрещенную музыку ловили ночами на коротких волнах, записывали на магнитофоны, а потом неумело подбирали на слух.
Огромной удачей считалось достать через десятые руки пластинку с джазовыми мелодиями. Но случалось такое редко, а потому в обществе «музыкальных диссидентов» большой популярностью пользовался самиздат: записи, которые отдельные умельцы переносили с дефицитного винила на старые рентгеновские снимки.
За изготовление таких самодельных пластинок можно было попасть в тюрьму. За хранение и прослушивание: заработать строгое порицание и статус «неблагополучного элемента». Но все же делали, слушали, подбирали, и даже, бывало, играли то, что получалось, для широкой публики.
— Правда, для этого приходилось идти на новые ухищрения, — продолжает Эдуард. —Какие-то вещи «облегчали», чтобы они звучали в эстрадной манере, какие-то маскировали. Например, вместо названия «Американский патруль» специально для цензоров писали «Казачий дозор».
После училища Дмитриева призвали в армию и направили на службу в город Заречный.
— А там в те годы уже существовали свой музыкальный коллектив, — рассказывает наш собеседник. — Достаточно небольшой и, прямо скажем, слабенький. И дирижер этого коллектива — Медведев была его фамилия — пригласил отца с ними играть. Тот, конечно, согласился, уладил как-то этот вопрос с командованием, пришел. И, поработав немного, начал аккуратно, ненавязчиво подсовывать Медведеву аранжировки, которые писал сам, стоя днем в карауле.
Спустя какое-то время Медведев тяжело заболел и умер. Пензенский музыкант сделался внештатным руководителем коллектива и после окончания службы даже остался ради него на сверхсрочную. На дворе стоял конец шестидесятых – воевать с джазом давно уже прекратили, так что Дмитриев получил возможность наконец-то с головой окунуться в любимое дело.
— Работа, конечно, давалась очень тяжело, — продолжает Эдуард. — Профессиональных музыкантов было мало, основной костяк составляли простые заводчане. Случалось так, что на разучивание одного произведения уходил целый месяц.
Но все усилия в итоге окупились сторицей. Спустя три года бывший хилый оркестрик выехал в Самару на музыкальный фестиваль и завоевал там высшую награду. С этого момента и началась история совершенно нового музыкального сообщества, равного которого в Пензенской области нет и, скорее всего, не будет биг-бэнда Валерия Дмитриева.
Первый состав продержался долго, вплоть до начала восьмидесятых, когда Дмитриев из-за разногласий с начальством уехал в Пензу. Там он возглавил духовой оркестр при заводе имени Фрунзе, подтянул к себе небольшой самодеятельный джазовый коллектив и проработал в этом статусе двенадцать лет. После чего на волне очередных изменений в «политике партии» вернулся в Заречный.
За это время старый коллектив успел основательно поредеть. «Заводская самодеятельность» разбежалась кто куда, и в результате с Дмитриевым остались только самые преданные музыканты. Пять человек, с которых началось формирование второго состава биг-бэнда.
— Поначалу отец набирал музыкантов сам, — вспоминает Эдуард. — Кого-то по знакомству, кого-то где-то приметит. А потом, когда бэнд обрел известность, когда по-настоящему запахло делом, музыканты стали проситься к нему сами. Доходило даже до того, что молодые ребята после училища шли в армию, только чтобы попасть в Заречный и записаться к отцу в оркестр.
Уже состоявшийся бэнд взяла в свои руки Светлана Васильевна Радюк, бывшая в то время заместителем главы администрации Заречного. По ее инициативе коллектив, работавший раньше на голом энтузиазме, перешел на коммерческую основу. У музыкантов появились зарплаты. В 2000 году полностью обновленный оркестр впервые выехал на джазовый фестиваль в Тольятти и взял там все возможные награды, включая гран-при.
Все снова завертелось. Бэнд сколотил репутацию, оброс знакомствами и связями. Дмитриев работал, не покладая рук. Со всех концов страны летели к нему письма с нотами и партитурами. Он перерабатывал чужой материал, он придумывал аранжировки сам, на репетициях он гонял музыкантов до седьмого пота. Он был полностью погружен в это невероятно сложное и невероятно увлекательное дело: сочинять джаз. Он был по-настоящему счастлив.
Так продолжалось тринадцать лет. А потом все в одночасье изменилось.
Продолжение следует.
Фото: Артёма Шапаева