На нас напали злые чехи — 2
Кто первый начал?
Напомним, что Василий Кураев, бывший в то время губернским комиссаром, главным виновником майских событий назвал не империалистов и не самих легионеров, а второго человека в РСФСР — Льва Троцкого, спровоцировавшим мятеж корпуса на всем протяжении его следования.
Но нас более интересуют пензенские события. На эту тему к сегодняшнему дню появилось довольно много писанины как доморощенных историков, из тех, кто называет большевистское ополчение той поры «красноармейцами», так и профессионалов. В упоминавшемся издании «Чехословацкие легионеры (1914-1920)» сказано:
«На рассвете 29 мая в 4 часа утра, сразу после прибытия в Пензу двух батальонов 4-го полка, с трех сторон началось наступление на город. К полудню все было кончено. В то время как чехословаки потеряли около 30 человек убитыми и почти сотню ранеными, на улицах Пензы подобрали более 200 убитых красногвардейцев, почти 2 тыс. их сдались в плен, остальные разбежались».
По другой версии, выступление спровоцировал ночной обстрел по эшелонам. В ответ мятежники захватили тот самый состав с военной техникой, посланный Троцким, и арсеналы с оружием.
Веское мнение
Но особого внимания заслуживает сравнительно свежее исследование кандидата исторических наук, доцента ПГУ Анатолия Шарикова «Чехословацкий мятеж в Пензе по воспоминаниям очевидцев». По мнению историка, события этих дней выглядели так:
— 26 мая доклад Минкина Троцкому: «…Не можем выполнить предписание [разоружить чехословаков и расформировать эшелоны]. Арест офицеров неминуемо вызовет выступление, против которого устоять мы не сможем». Ответ Троцкого: «Товарищ, военные приказы отдаются не для обсуждения, а для исполнения. Я передам военному суду всех представителей военного комиссариата, которые будут трусливо уклоняться от исполнения разоружить чехословаков».
— Тем же днем на совещании советских и партийных руководителей сделан вывод, что открытое столкновение может закончиться неудачей, и решено приложить все усилия, чтобы путем переговоров заставить легионеров сдать оружие.
— Проходившие весь день 27 мая переговоры результата не дали. А к вечеру легионеры предъявили свой ультиматум, требуя в суточный срок отказа от разоружения, обеспечения эшелонов паровозами и отвода из Пензы 1-го Чехословацкого революционного полка. Пензенский Совет требования отклонил.
— 28 мая с 12 часов Пенза объявлена на осадном положении. Рытье окопов на Поповой горе, Лекарской, Дворянской, Московской улицах и у Тамбовской заставы. Сосредоточение отрядов Красной гвардии и артиллерии в местах предполагаемых атак.
«Бой за город можно разделить на два последовательных этапа, — резюмирует историк. — 28 мая легионеры проводили разведку боем, пытались захватить водные переправы и господствующие высоты, а если повезет, нанести советским войскам поражение малыми силами. 29 мая чехословаки, используя достижения предыдущего дня, ввели крупные силы, окружили город и захватили его».
Диспозиция более-менее ясна, но ответа на главный вопрос все же не видно. Впрочем, другой пензенский историк, Вячеслав Шпаковский, порывшись в архивах, обнаружил публикацию в газете «Известия пензенского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» от 2 июня 1918 года, где день 28 мая расписан по часам:
«12 часов Пенза объявлена на осадном положении. В городе рабочая Красная гвардия взялась за оружие. Роются окопы и строятся баррикады. 2 часа — нашими заняты переходы через реку Пенза и ведется их обстрел ружейным и пулеметным огнем. 4 часа дня — началась артиллерийская стрельба. 12 часов ночи — стрельба не стихает…»
Бей своих
По поводу зверств оккупантов. Юрий Цинговатов в книге «Чехословацкая интервенция в России (1918-1920)» в свое время писал: «Защитников города ждала кровавая расправа. Первым делом были расстреляны немецкие и венгерские интернационалисты, красные чехословаки, включая раненых».
Анатолий Шариков в упоминаемой выше работе ограничивает расстрельный список: «Легионеры безжалостно расправились с бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Попавшие в плен бывшие однополчане и земляки были избиты и расстреляны. Остальных пленных в количестве 200 — 300 чел. отвели на 40-й разъезд (ныне станция Пенза-3) и заперли в подсобных помещениях железной дороги».
То, что идеи Советов в Пензе разделили сотни чехословаков — достоверно известно: большевицкие агитаторы не сидели, сложа руки. Не секрет также, что интернационалисты использовались новой властью в основном для карательных функций.
«Одним из важнейших вербовочных пунктов была Пенза, где с начала апреля 1918 года формировался 1-й чехословацкий революционный полк, — сообщает исследователь Штефан Штвртецкий. — 15 мая 1918 года он насчитывал уже 645 человек. Часть полка еще в мае 1918 года… была послана на подавление контрреволюционного мятежа в Кузнецк и Саратовскую губернию. Вскоре этот отряд отправился на фронт против уральских казаков. Самым крупным боем той части полка, которая осталась в Пензе, был бой с чехословацкими легионами. В этом бою из 300 убитых защитников Пензы было 128 чехов и словаков».
Напомним, что погибли как раз те бывшие легионеры, которых советская власть Пензы отказалась накануне вероятного начала военных действий, вопреки требованиям их земляков, отвести за пределы города.
Наши легенды. Судьба комиссара
«31 мая, потеряв больше половины убитыми, латышские отряды отступили за город… Дольше всех сопротивлялся отряд комиссара по борьбе с контрреволюцией Н. Козлова на Поповой горе, но в ходе боя сам Козлов и 8 человек из его отряда были взяты в плен, остальные погибли», — сообщал «Молодой ленинец» в 2000 году.
Вот что пишет в книге «ВЧК в ленинской России» исследователь Игорь Симбирцев: «Довольно легко захватив на несколько дней Пензу; чехи и не думали ее удерживать. Несмотря на просьбы местных офицеров, они боевым порядком двинулись дальше на восток за Волгу, как намечали ранее.
Даже захваченных в плен лидеров местного Совета они не расстреляли, а увезли с собой в качестве заложников… И пойманных здесь же пензенских чекистов распустили по домам, расстреляв за предательство лишь нескольких перешедших в ряды ЧК чехов из числа своих же легионеров».
Был арестован и упомянутый Николай Козлов (1887 – 1937), председатель коллегии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями, принадлежавший к партии эсеров. Парочка показательных цитат из воспоминаний Николая Илларионовича:
«Сражение на Поповой горе ни на минуту не прекращалось... К нам прибывали группы красноармейцев и, постреляв, уходили неизвестно куда… Еще с вечера я был уверен в том, что мы будем разбиты... несмотря на преимущество наше в вооружении. Артиллерия наша производила ужасающий шум, но пользы от нее никакой не было...»
Захваченному в Пензе и довезенному до Омска комиссару был выдан документ: «Чехословацкий национальный совет разрешает задержанному в качестве заложника Николаю Козлову, 35 лет, бывшему товарищу председателя совета губернских комиссаров в г. Пензе, поселиться в Петропавловске на свободной квартире».
Но до Петропавловска Козлов не доехал — бежал. Вернувшись в Пензу, вступил в ряды ВКП (б), работал в госучреждениях, в организациях потребкооперации в Москве и на Северном Кавказе. Чтобы в конце концов быть расстрелянным в 37-м году.
Вместо эпилога
Исследователи отмечали, что пензенские обыватели отнеслись падению Советской власти на два дня с таким же равнодушием, с каким ростовское и новочеркасское население с другой стороны смотрело на беды Добровольческой армии Деникина.
«По случаю побед чехословаков пензенская буржуазия проявила необыкновенную радость. Дворянская улица ликовала. Из многих окон лилась музыка, к ногам проходящих легионеров бросали цветы», — отмечали очевидцы. Ходили слухи, что в дни оккупации местная буржуазия предлагала чехам два миллиона рублей, чтобы те остались в городе.
«Утром 31 мая они ушли из центра города и контролировали только железнодорожные станции, мосты и прилегающие к ним территории, — пишет Анатолий Шариков. — В ночь с 31 мая на 1 июня отряды красноармейцев ходили по городу и производили аресты грабителей и всех, кто сотрудничал с чехословаками».
Вот и все. Остается добавить, что эшелоны до зубов вооруженной дивизии Чечека начали покидать Пензу уже 30 мая, а через день подкатили к Сызрани. 8 июня дивизия вступила в Самару, где помогла установиться правительству КомУча, став одной из его ударных сил. В июне батальоны Каппеля во взаимодействии с чешскими легионерами снова была взята Сызрань, 22 июля — Симбирск, в ночь с 6 на 7 августа — Казань.
После взятия Казани подполковник Капель телеграфировал командующему армией КомУча, ставшему уже полковником Чечеку: «Трофеи не поддаются подсчету захвачен золотой запас России 650 миллионов». Но это уже совсем другая история.