Разговор о бизнесе. Иван Донцов: «В середине 90-х все деньги Пензы были на Центральном рынке»
— Иван, ты говоришь, что дело, которым ты занимаешься, больше не бизнес, а хобби. Поделись, как тебе удалось сделать так, чтобы хобби стало бизнесом?
— Очень просто. Надо заниматься тем, что нравится. Не все приходят к этому сразу. Люди порой довольно долго ищут то самое, родное. Я сам перебрал достаточно много видов бизнеса. После госслужбы, которая у меня закончилась в 1990 году, я пересел в более мягкое кресло — кресло водителя такси. Тогда и началась карьера бизнесмена-индивидуала.
Мне было 30 лет. Пацан еще. Хотелось кататься на машине и общаться с людьми. Мне казалось, что это мое. Я и машиностроительный факультет закончил именно по этой причине — хотел работать с машинами. Больше, правда, меня увлекал дизайн автомобилей. Но и за рулем чувствовал себя нормально.
Деньги в начале 90-х таксисты получали хорошие. Несмотря на обвал рубля, инфляцию мы не ощущали. Ведь деньги приходили каждый день. И тут же уходили. Если сегодня проезд стоил, например, 50 рублей, то уже завтра за то же расстояние брали 100 рублей. Таксист — вообще удачная профессия для того, чтобы пережить какое-то переходное время. Тот же кризис с ежедневной инфляцией.
Жил я тогда в Ташкенте. И часто забирал из аэропорта одних и тех же сибиряков, возил их по рынкам, а потом — опять к самолету. Как-то разговорились с ними. Разузнал, что они закупают в Ташкенте шубы и зимние сапоги и возят их к себе в Сибирь, где продают в разы дороже.
Был Советский Союз. А в нем — распределительная система, если кто помнит. То есть, Ташкент снабжался шубами и зимними сапогами в тех же пропорциях, что и другие крупные города страны. Но зачем в Узбекистане шубы, если круглый год тепло? Поэтому у нас они стоили недорого. Их и не брал никто. А в Томске, Новосибирске шубы были в дефиците.
Я предложил гостям из Сибири свои услуги. Говорю, зачем вам со мной ездить по городу, тратить деньги на такси, потом ночевать в Ташкенте и т.д.? Давайте, мол, я сам вам буду набирать товар, какой скажете, сторгуюсь с местными, и буду подвозить баулы прямо в аэропорт. Они согласились. Я стал посредником, а они экономили время, стали летать чаще. И мой заработок стал выше, чем у простого таксиста. Вместо 100 рублей в день я стал зарабатывать 1000 рублей.
— Было интересно?
— Честно? Нет. Какой интерес может быть в том, чтобы каждый день закупать мешок одинаковых шуб? Денежно было — да. Но скучно до неприличия.
— И что дальше?
— Дальше наступили сложные времена. Развал СССР, а за ним массовая миграция русских из Узбекистана в Россию. Я поехал в Пензу, потому что именно здесь в молодости окончил политехнический институт. Более или менее знал город, у меня были тут друзья. В общем, других вариантов и не было.
Первые три года по приезду в Пензу я строил дом на деньги, которые выдавал отец. У нас с ним сразу был такой договор — он дает деньги, я строю дом на две семьи, и потом перевожу их из Узбекистана в Пензу.
Я «срисовал» тему у сибиряков. Подумал, зачем везти из Ташкента деньги, если можно везти шубы? Так и сделал. Деньги, полученные от родителей, на месте вкладывал в товар, а в Пензе продавал. Строил дом, а на прибыль от перепродаж закупал в Пензе то, чего не было в Узбекистане, и летел туда также с товаром. В общем, за рейс туда-обратно деньги у меня прокручивались дважды.
— А что можно было взять такого из Пензы, чтобы втридорога продать в Ташкенте?
— Часы. На пензенском часовом заводе тогда действовало совместное с американцами предприятие «Заритрон». Выпускали красивые стильные часы под этой маркой. В Узбекистане они очень хорошо уходили. Можно было обменять их сразу на крупную партию пуховиков, которые как раз входили в моду, и в Пензе были еще редкостью. Иногда стадия «деньги» у меня как у коммерсанта вообще отсутствовала. Сплошной бартер был. Меняли все и на все. Только партии успевали увеличиваться.
— Дом-то в итоге построил?
— Да, как и обещал — через три года. И перевез сюда семью. Тут пошла тема реэкспорта. Может, помнишь? Когда все стали везти из Европы обратно в Россию вазовские машины? Какой был в этом экономический эффект для страны, сейчас сказать сложно, но наши «Жигули», ввозимые обратно из Европы, были освобождены от пошлин. На таможне ничего не платили. Литовцы гоняли за машинами в Англию, Германию, Францию, доводили их до ума, придавая товарный вид, а у литовцев забирали мы, и перегоняли их в Пензу.
Нас тогда называли «гонщиками». Этот бизнес мне тоже нравился. Во-первых, опять за рулем, с машинами. Во-вторых, почти всегда приключения, бандиты, погони. Все, как в кино. Страшно, конечно, было, но по молодости казалось, что интересно.
Сначала машины уходили слету — в первый же базарный день по приезду. Но очень быстро количество «гонщиков» увеличилось в разы, а «иностранных» «Жигулей» на базаре стало в переизбытке. И тут — а это была середина 90-х годов — перекрыли улицу Бакунина, и разрешили торговлю с машин на Центральном рынке. Все — туда.
Торговали всем подряд. Все, что не привезешь из Москвы, раскупалось за день-два. У того, кто встал на рынок первым, оборот шел очень хороший. Многие ощущали себя миллионерами. Да и люди не жалели денег. Получали зарплату и в тот же день всю ее тратили, поскольку деньги очень быстро обесценивались.
Это было время чистого бизнеса. Все деньги Пензы были на Центральном рынке. Потом администрация рынка быстро почуяла золотое дно. Убрали грузовики, и разметили всю территорию под палатки. Там, где стояла одна грузовая машина, поставили четыре, а то и шесть палаток.
Где-то к 1997 году и там пришло перенасыщение. Среди торговцев появилось новое веяние — открывать свои магазины. Точнее, скажем, отделы. Торговые центры в массовом порядке еще не строили, но территории бывших советских магазинов активно продавались, перепродавались и сдавались в аренду, как правило, сразу нескольким коммерсантам.
Поэтому в магазинах часто соседствовали совершенно разные группы товаров. Обувь продавали вперемешку со строительными материалами, пиво с теплицами, и т.д. Бытовую технику вообще можно было купить в любом киоске вместе с водкой и сигаретами.
Я тоже ушел в магазин, переключившись на обувь.
Фото из личного архива Ивана Донцова
Продолжение следует