Письма иностранного дядюшки. Письмо внеочередное, печальное.
Вообще-то обещал я написать письмо о том, как и почему устроен прием в израильские ВУЗы так, как он устроен – как продолжение письма о том, как у нас устроено получение аттестата зрелости. Я это напишу обязательно, через неделю.
Но тут случилось печальное – скончался Василий Кузьмич Бочкарев, бывший пензенский губернатор, с которым у меня связаны почти четыре года интереснейшего дела; у меня и у моего коллеги, одного из лучших учителей Израиля, д-ра Евгения Канеля.
Я все время нашей дружбы (надеюсь) и работы с Василием Кузьмичом спрашивал себя: кого он мне все время напоминает? Потому что – напоминал точно. И только сейчас, засевши писать это письмо, понял – Ариэля Шарона, легендарного, в том числе и в своей неоднозначности, израильского политика. Напоминает по очень простой причине – прозвище Шарона, "Бульдозер", просто удивительно точно подходило Василию Кузьмичу.
Дело, которое он задумал, он делал как бульдозер – шел вперед и напролом, не обращая внимание на то, как и что принято и какие там существуют условности. Я вернулся после своей первой за 21 год поездки в Пензу и через пару дней вечером раздался звонок: "Ты Фрайман? Я тебя Володей звать буду, не обидишься? Давай, я пришлю машину, надо поговорить".
Разговор был предельно простой. Он хотел, чтобы "у него", в Пензенской области, учителя информатики так учили детей, чтобы было не хуже, чем в Израиле, который в этом плане – признанный мировой лидер. "У меня в Пензе нет ни нефти, ни газа, могу только на руки и голову полагаться – как и вы. Сделай мне такую программу по компьютерным наукам, чтобы как надо было, чтобы на мировом уровне".
Честно – он меня ошеломил: напором, уверенностью, что это можно сделать, что это нужно – значит, это должно быть. Бульдозер.
Потом был визит министра образования области, Светланы Константиновны, с командой толковейших чиновников и учителей – он и Копешкиной в Израиль звонил ежедневно, подталкивая и веля за три дня все разузнать и обо всем договориться. Так и получилось. Бульдозер.
А потом были десяток с лишним семинаров в Пензе, которые он лично контролировал и на которые обязательно приезжал. И не просто постоять перед журналистами: требовал рассказать, что и как сделали и чего не получилось и почему, обязательно пару раз звонил и расспрашивал, мгновенно, влет ухватывал любое новое предложение, как сделать что-то еще, чтобы было еще толковее. И совещания собирал, и с учителями говорил, и с нашими учениками, через компьютер по интернету, и бизнесменов звал, и книги помогал издать, и все время пёр вперед, расчищая дорогу к тому, во что верил, что считал нужным и полезным. Бульдозер, говорю же.
А дело было замечательным: команда наша, из все тех же толковых чиновников и учителей, пензенско-израильская команда, организовывала семинары, писала и издала уникальные для сегодняшней России учебник и задачник, давала открытые уроки, организовывала совместные олимпиады наших и ваших учеников – и все это для того, чтобы выпускники пензенских школ имели знания, соответствующие не вчерашнему дню, а дню завтрашнему. Василий Кузьмич был бульдозер, а мы – команда строителей трассы, которую он прорубал.
Последний раз я говорил с ним минут за 15-20 до наступления Нового года по московскому времени. Снова раздался звонок и снова его голос: "пусть у тебя и у твоей семьи будет все хорошо"…
Ушла на пенсию Светлана Константиновна Копешкина, умер Василий Кузьмич, заглох и сошел на нет наш совместный проект.
Нет больше бульдозера – и снова пензенские учителя успешно дают своим ученикам уже не вчерашние, а позавчерашние знания. Остались несколько человек от нашей команды, которые все же прорубают свою тропу – потому что считают, что это полезно их ученикам. А мы в Израиле уже второй год преподаем свой предмет уже в пятый раз за 25 лет реформировав программу: университеты требуют, армия требует, промышленность требует – знаний, и желательно завтрашних. И д-р Канель написал и издал новый учебник – на иврите, для наших учителей и школьников. И я вот сижу и тоже пишу новый учебник – для них же.
Время от времени во время уроков в последний год я вдруг вспоминал Василия Кузьмича: эх, делай такое пензенские учителя, он был бы доволен – но обязательно хотел бы еще чего-то.
Бульдозер, я же говорю.